Главный спор средневековой философии спор об универсалиях

Абеляр и спор об универсалиях

Абеляр и спор об универсалиях

Кроме метафизиков, еще один тип философов раннего средневековья представляли диалектики, которые провели не созидательную, а аналитическую работу. Метафизики основывали свои теории на том принципе, что понятиям соответствует реальность, диалектики же возвели этот принцип в основополагающую философскую проблему. Поэтому и появился известный средневековый спор об общих объектах, о природе всеобщего, или об универсалиях. Возникнув ранее, он стал по-настоящему актуальным в конце XI и в первой половине XII в. В этот период он привлек к себе большинство выдающихся умов. Среди них наиболее решительную позицию занял Абеляр.

Античные предшественники спора. Сутью спора об универсалиях было следующее: с о ответствуют ли реальные объекты общим понятиям,, а если соответствуют, то каким. Этот спор был инициирован диалектиками, но в любом случае не имел диалектического характера, а был по сути метафизическим, поскольку имел отношение не к природе понятий, а к природе их объектов. Центром дискуссии было следующее: состоит ли реальность из непосредственных единичных и конкретных объектов или имеют место также другие, общие и абстрактные, объекты.

Эту проблему схоластика получила в наследство от античности. Ее источник лежал в платоновско-аристотелевской философии, которая придерживалась мнения, что предметом понятия являются не единичные вещи, а обобщенные. Для средневековых мыслителей, говорящих не о конкретных фактах природы, а о сверхъестественных объектах, о Боге и его атрибутах, как и о том, что их можно воспринять только через понятие, а не через опыт, эта проблема имела особое значение. Вместе с тем, идея о том, что реальность охватывает еще нечто, кроме единичных объектов, была для них менее парадоксальной, чем для мыслителей других эпох и другого интеллектуального типа мышления.

1. Средние века восприняли проблему универсалий не непосредственно от великих философов античности, а с помощью комментаторов, в частности, Порфирия. Аристотель в дополнение к своему списку категорий выделял пять видов атрибутов, среди которых были роды и виды, как могущие нечто сказать об объектах (вещах). Эти атрибуты Порфирий описал, главным образом, в своем «Введении к категориям Аристотеля» и поставил троякий вопрос: «Что касается родов и видов, то необходимо рассмотреть: 1) существуют ли они (в природе), или только в разуме, который мыслит; 2) если они существуют в природе, то они телесны или бестелесны; 3) существуют ли они отдельно от чувственно воспринимаемых вещей или существуют в них?» Порфирий только поставил вопрос, но ответа не дал. Схоласты все-таки поняли значение этого достаточно случайно и второстепенно поставленного вопроса.

«Введение» Порфирия было доступно средним векам в латинском переводе Боэция. Боэций, который также писал комментарии к «Категориям» Аристотеля, пошел дальше, чем Порфирий, и дал ответ на его вопрос. Этот ответ, по образцу Аристотеля, был дан в синтетическом духе, не говорил явно ни «да», ни «нет» и не был достаточно простым и ясным для того, чтобы его могла использовать зарождающаяся схоластика. Но в связи с вопросом Порфирия Боэций сам поставил вопрос: являются ли категории, выделенные Аристотелем, видами реальных вещей или они являются лишь языковыми знаками? Этот вопрос был инспирирован стоической традицией, которой Боэций придерживался наравне с аристотелевской: у стоиков логика имела дело исключительно с высказываниями. По аналогии со стоиками, Боэций противопоставлял только вещи и высказывания, а высказывания и понятия не разделял.

В ответе на свой вопрос Боэций склонялся к языковой интерпретации: он полагал, что в работе Аристотеля о категориях говорилось не о реальных вещах, а о высказываниях, поскольку Аристотель приписывал категориям способность обозначать вещи, а обозначать их могут только высказывания.

Ответ Боэция средневековые мыслители соединили с вопросом Порфирия, но таким образом: если виды, понимаемые как общие, не являются чем-то реальным в природе, то они являются понятиями. Так появилась альтернатива: либо вещь, либо понятие. Отсюда выделилась противоположность понятийного реализма, который признавал, что видам соответствуют реальные вещи, и номинализма, отрицающего наличие таких вещей, и в видах видели только понятия.

Термин «реализм», так часто применяемый в философии, имеет в ней два различных значения. В одном из них он означает утверждение, что физические предметы являются реальными, что они не есть наше воображение. В этом понимании «реализм» противопоставляется идеализму, субъективизму и больше всего применяется в новейшей философии. Но в то же время во втором значении «реализм» означает утверждение, что, кроме физических, единичных предметов, реальными являются также и виды, обобщающие объекты. Это «понятийный реализм», присущий средневековью. Его противоположностью является номинализм. От ранее упомянутого реализма он принципиально отличается тем, что о реальности видов либо ничего не говорит, либо их просто отрицает.

2. Крайние реалисты брали пример с Платона. По Платону, понятиям соответствуют идеи, которые: а) являются реальными; б) существуют вне вещей; в) не только не зависят от вещей, но и вещи не зависят от них. Поэтому, с точки зрения логического и метафизического порядка, идеи в соответствии с этим взглядом предшествовали вещам, существовали до вещей.

, Непосредственно Платона философы раннего средневековья знали мало, но они были знакомы с работами мыслителей, которые испытали его влияние, такими как Августин и Плотин. Они брали пример с Августина, придавшего платоновскому учению об идеях религиозную интерпретацию: он трактовал их как Божественные идеи. Вещи он считал зависимыми от идей потому, что идеи были для Бога определенными образцами для создания вещей. В духе такого крайнего платоновско-августинского реализма понимал универсалии Ансельм.

Реалисты также брали пример с Плотина, который идеи полагал не только предваряющими вещи, но и считал их причинами, из которых проистекает эманация вещей. Эриугена, в свою очередь, в духе такого плотиновского реализма понимал универсалии.

Примером умеренного реализма был Аристотель: он считал, что понятия имеют реальные и отдельные предметы, но они не находятся вне вещей, поскольку кроме, конкретных вещей ничего не существует и существовать не может. Понятия находятся в вещах в видовой форме и сущности каждой вещи. Предметом понятия «человек», например, является сущность, которая присуща каждому человеку и является общей для всего человечества. Эта умеренная концепция была известна в средневековье не непосредственно из текстов Аристотеля, а благодаря Боэцию.

Античность также имела свою номиналистическую доктрину в школе стоиков. Однако стоическая традиция прервалась перед средними веками, и схоластика не получила готовых образцов номинализма, ибо она знала о нем только в целом, благодаря Боэцию.

Исходная фаза спора. 1. Реализм был преобладающим течением с самого начала средних веков не только потому, что имел готовые и авторитарные образцы, но, скорее, еще и потому, что был единственной основой для философа-теолога, ориентированного на непосредственно понятийное исследование. Эти исследования на основе реалистической позиции получали все большее и существенное значение. Мыслители того времени не допускали мысли, что крупные понятийные концепции, которые им дала философия, могли быть субъективным результатом деятельности разума. Они были склонны, скорее, считать разум пассивным, способным только открывать не приведенные в систему богатства реальности. В то же время реализм был естественной позицией раннего средневековья, которую он занял без каких-либо дискуссий. Это был догматический реализм. Наиболее известные мыслители, такие как Герберт и Фредегизиус, Эриугена и Ансельм, осознанно занимали и определяли свою позицию, другие же, даже не определяя ее, наивно применяли в ходе своих рассуждений. Этот реализм имел исключительно крайний платоновский вид. Умеренное аристотелевское понимание еще недостаточно укрепилось в научном мышлении того времени. Спор об универсалиях начался тогда,, когда наряду с этой реалистической концепцией появился номиналистический антиреализм.

2. Становление номинализма. Первая фаза антиреализма приходится еще на IX в. Номиналистические позиции занимал Эрик из Ауксе (841-876 гг.), ученик Эриугены. Но в его времена и реализм имел своих сторонников: к ним принадлежал Ремигий из Ауксе (841-908 гг.), преподаватель школы в Реймсе и Париже. Спор стал явным только в XI в. Реализм имел явную связь с гипердиалектическими устремлениями этого столетия, поскольку доказывать в это время умели то, что хотели. Те же, кто все умел доказать, сами не допускали того, чтобы все, что они доказывали, существовало в действительности, так как они и не думали считать истинной ту теорию, которая приводит к таким следствиям. Номиналистское движение возникло не как неожиданная реакция на реализм; напротив, номинализм выделился из реализма, но реализма аристотелевского типа, умеренного по своему характеру. Средние века черпали обе доктрины из одного и того же источника — из Боэция. Ядром номинализма было то, что настойчиво повторял реалист Аристотель: не существует ничего, кроме единичных вещей. Но номинализм получил и еще одно следствие: если отдельные виды не могут быть реальными вещами, то они являются только результатами речи.

3. Столкновение этих доктрин в острой форме произошло только на пороге XII в. в Париже. Ведущим представителем номинализма был в то время Росцелин (1050-1120 гг.), правовед из Компьена, где он преподавал с 1087 г. Его работы, за исключением одной, не сохранились, и его взгляды известны только из вторых рук, и то только из дискуссий, в которых он участвовал. Росцелин учил, что не существует ничего, кроме единичных вещей: нет ни цвета вне цветных тел, ни мудрости вне мудрой души. Отсюда он делал вывод, что эти виды понятий являются только высказанными нами звуками, или, как он говорил, «голосами». Росцелин если не создал, то, во всяком случае, развил «теорию голосов» и основал секту номиналистов. Начиная с него, антиреалистическая позиция проявилась уже в явно выраженном номиналистическом виде. Исходя из этих позиций он трактовал теологические положения — в частности, таинство Троицы — и пришел к доктрине, известной под названием «тритеизма». Суть ее в том, что если существуют три Божественные ипостаси, то нет одного, а есть три Бога. Эта еретическая доктрина в 1092 г. была осуждена Синодом в Суассоне. Номинализм, который служил для нее основанием, был отвергнут большинством ученых того времени.

Противником Росцелина выступал реалист Типом из Шампо (1070-1121 гг.), епископ в Шалони, преподаватель в Париже. Его работы также не сохранились, а взгляды известны из дискуссии (Абеляр). Несмотря на то, что он был учеником Росцелина, он остался верен реализму, однако, борясь с новым течением, вынужден был для старого, реалистического подхода искать обоснования, и это вынуждало его модифицировать свою доктрину. Вначале он учил, что все элементы, составляющие вид, имеют такую же сущность, а затем — что они имеют только похожую, но не совпадающую сущность. Более поздние варианты его учения все больше приближаются к компромиссным решениям.

Поиск компромисса стал в споре об универсалиях ведущей идеей XII в. Окончательные решения были уже достаточно простыми для философского мышления, которое в этом веке неожиданно двинулось вперед. С одной стороны, теория всеобщего бытия не нашла поддержки в беспристрастном понимании, но, с другой стороны, если бы виды были только именами, тогда не должна была существовать та или иная основа в вещах, которая бы делала необходимым и важным создание общих имен. Несмотря на то, что XII в. имел очень решительных сторонников реализма (это был чисто платоновский реализм, который не использовал августинскую интерпретацию, появившуюся под влиянием классического обучения в Шартрской школе), все-таки преобладали попытки объединения этих интерпретаций. Они стали принципиальным фактом в истории средневекового спора об универсалиях.

Между тем, примером могла служить античная философия: компромисс произошел в целом в духе Аристотеля. В этом споре принимали участие многие ученые XII в., но первое место, с точки зрения хронологического первенства, а также по характеру исторического влияния, принадлежит Абеляру. Он находился в центре этой дискуссии, борясь с обеими партиями, выступал с критикой, направленной как против Росцелина, так и против Гийома.

Абеляр. 1. Биография. Для средних веков Петр Абеляр (1075-1142 гг.) был исключительной личностью. Он прожил особенную и полную событий жизнь, которая была наполнена литературными и преподавательскими успехами, церковными преследованиями и драматическими приключениями. Абеляр родился в Бретани, в западной Франции. Изучал диалектику в различных школах: вначале в провинции, а затем в Париже, в кафедральной школе на холме св. Женевьевы, которая благодаря Абеляру получила большую известность. Впоследствии изучал теологию под руководством Ансельма из Лана и сам, в свою очередь, преподавал теологию в Лане, а затем, с 1113 г., — в Париже, где его лекции пользовались большой популярностью. В этот период, когда он поднялся на вершину своей славы, его судьба неожиданно изменилась, и началась череда несчастий. В 1118 г. несчастная любовь к Элоизе заставила его бросить все и бежать из Парижа. В 1121 г. его учение было осуждено Синодом в Суассоне. Некоторое время он провел в монастыре, затем долгие годы — в пустыни. В конце жизни, в 1136 г., Абеляр вернулся к деятельной жизни и с большим успехом обучал учеников в школе на холме св. Женевьевы. В 1141 г. он вновь был осужден Собором в Санси.

Свою писательскую деятельность он начал в 1118 г. произведением «О единстве и божественной троичности», которое было осуждено в 1121 г., а также первым вариантом «Диалектики». Из «Теологии», основной теологической работы, осужденной в 1141 г., сохранился лишь единственный фрагмент, известный под названием «Введение в теологию». По-видимому, это была новая редакция ранней «Христианской теологии» в пяти книгах, которая сохранилась полностью. Работа «Познай самого себя» содержала этику, а «История моих бедствий» — автобиографию Абеляра (это единственная автобиография ученого, которая сохранилась со средних веков). Обе последние работы написаны в период между 1133 и 1136 гг. «Да и нет» — сборник замечаний по теологическим проблемам — представляет собой классический пример применения схоластического метода рассуждений. «Словарь по Порфирию» и найденный по прошествии многих веков «Словарь большого Порфирия» были частями его погибшей «Диалектики».

2. Положение в истории философии. Сложный жизненный путь, наполненный событиями, конфликтами и романтическими приключениями, обратил на Абеляра особое внимание историков и сделал его популярной личностью. В течение длительного времени он считался главным философом средних веков, пока не появился Фома Аквинский. Этот философ обладал исключительным умом, не типичным для своего времени. Особым явлением была его этика: он утверждал, что желания (интенции) и убежденность говорят о ценности человеческой деятельности.

Однако, прежде всего, он шел собственным путем в теологии. Веру Абеляр трактовал сугубо рационалистически. Он считал, что разум вполне может обойтись без веры, вера же, в свою очередь, не может обойтись без разума. Диалектика позволяет понять истины веры, поскольку разум проникает и освещает даже таинство. Антагонист Абеляра, Бернар из Клерво, говорил о нем, что для него не было тайн. Несмотря на то, что может показаться, будто Абеляр выпадает из основной линии развития схоластики, однако, в его учении содержалось только то, что было получено из радикальных следствий ансельмовского положения «вера нуждается в разуме». Его эрудиция в большей мере распространялась на классических авторов, чем на церковных. Он был теологом, который Святой Дух интерпретировал с греческого как мировой дух; который Троицу понимал модально, как три особенности Бога; который творение считал необходимым, поскольку Бог ничего другого, кроме добра, сделать не мог.

Как прекрасный диалектик Абеляр очень большое значение придавал методологическим проблемам для обоснования теологического метода. Он не придумал, действительно, метода противопоставления и согласования отдельных положений, но блестяще применил его в своем трактате «Да и нет». Его заслуги и влияние следовало искать не в сфере теологии, а в сфере диалектики. В частности, проблему универсалий он трактовал тонко и всесторонне.

3. Взгляд на универсалии. Абеляр был учеником Росцелина и вначале разделял его крайне номиналистическую позицию, но вскоре от нее отошел, осознав, что общие понятия не Могут быть только звуками, поскольку звук так же является единичным, как и каждая реальная вещь. В то же время он нашел следующее решение: универсалии не являются голосами, а представляют собой выражения (не голос, а речь). Это означало, что они принадлежат к речи, но не как обычные звуки, которые имеют некоторое значение. Следовательно, общим в терминологии того времени является не только физический знак, или десигнат, а значение знака. Эта умеренная позиция Абеляра была когда-то, в отличие от номинализма, названа сермонизмом.

Это интересно:  Требования к патронам к гражданскому оружию

Абеляр также поставил вопрос: какова в единичных вещах основа для высказывания о них общих понятий? Он отвечал на него следующим образом: единицы одного вида обладают общей формой, и она является основанием для того, чтобы дать этим единицам общее название. Это было решение в аристотелевском духе. Универсалии, собственно говоря, нужны для того, чтобы быть объектом выражения; им непосредственно не соответствует ни один объект, но опосредованно соответствуют те, которые являются субъектом высказывания, а они служат предикатом. Различение понятий, выступающих как субъект и как предикат, явилось новым мотивом, который был введен Абеляром в дискуссию об универсалиях.

Эти логические решения Абеляр дополнил психологическими, и они также были выдержаны в духе Аристотеля. Общие понятия являются не врожденными, а благоприобретенными; они являются той основой, на которую опирается ряд логических операций разума. Процесс познания всегда начинается с ощущения, но образы вещи, которые даются чувствами и воображением, являются только материалом для понятийного познания. Разум путем абстракции выделяет из них особые элементы и создает общие представления.

Дальнейшее разрешение спора. Помимо сермонизма в XII в. предпринимался еще целый ряд попыток умеренного решения проблемы универсалий, попыток, достаточно близких к решению Абеляра и в основном от него зависящих.

1. Концептуализм. Суть этого взгляда в том, что универсалии находятся не в вещах, а в разуме. Общими являются не вещи и не имена, а понятия, воспринимаемые как определенные психические состояния. Это было выражением психологического взгляда: он приписывал универсалиям не физическое и не идеальное, а психическое бытие. Этот взгляд имел в XII в. своих сторонников, о нем пишет. Иоанн из Солсбери, известный хроникер спора, но ни один выдающийся сторонник этого взгляда не известен. Абеляр, вопреки распространенному мнению, не был концептуалистом.

2. Теория «состояний» и теория «взгляда». В первой теории утверждалось, что каждый объект является одновременно как единицей, так и видом и родом. Например, Платон был одновременно и человеком, и греком. Единое и общее — это только различные состояния объекта. Очень похожей была теория «взгляда», представляемая Аделардом из Бата: отдельный, единичный объект является представителем или рода, или вида, в зависимости от того, с какой точки зрения его рассматривать. Согласно этим двум теориям, единое является общим, когда оно понимается обобщенным образом; обобщенность же зависит от точки зрения.

3. Индифферентизм. Этот взгляд имел давнюю традицию. когда-то к нему склонялся еще Рабан Мавр, а впоследствии — Типом из Шампо. В XII в. он был разработан в трактате, который до сих пор остается анонимным. Все, что существует, единично, но каждое единичное содержит в себе, кроме своих особенностей, видовые характеристики других единиц того же вида. Эти характеристики говорят о том, что единицы одного вида составляют определенную целостность и эта целостность является объектом общего понятия.

4. Теория набора. Провозглашена в трактате «Порождение видов», автором которого был, по-видимому, Иосцелин из Суассона. Эта теория утверждала, что не существует никаких объектов, кроме единичных, более того, даже природа каждой вещи является единичной. Однако среди предметов есть такие объекты, которые обладают подобной природой. Набор этих подобных объектов является содержанием общего понятия. Черта общности не присуща ни одной единичной вещи, она присуща их набору (совокупности).

5. Конформизм был представлен Жильбером Порретанским и был близок двум предыдущим теориям. В соответствии с ним существуют единичные субстанции, каждая из которых отлична от других, однако они подобны друг другу, имеют общую форму, и она является объектом общих понятий. Форма имманентна вещам, и ее удается выделить только путем абстракции. Она трактуется как самостоятельная и становится фикцией разума. Это было решение, наиболее близкое перипатетической доктрине.

Резюме. Развитие спора об универсалиях прошло в раннем средневековье следующие этапы: 1) превалирование реализма платоновского типа являлось естественной позицией схоластики; 2) появление номинализма: его первые ростки возникли в IX в., его резкое усиление произошло в конце XI в.; 3) создание в первой половине XII в. объединенной позиции в духе аристотелевского реализма.

Проблема универсалий не была не только единственной, но даже и наиболее обсуждаемой, однако она была наиболее философичной проблемой в ранней схоластике. По примеру формальной, логической проблемы, в ней рассматривались основные метафизические и эпистемологические вопросы, которые касались природы бытия и познания. Спор об универсалиях явился проявлением борьбы натурализма и идеализма, эмпиризма и априоризма.

Дальнейшее развитие. Эта проблема долгое время будоражила умы, но в конце концов перестала их занимать. Иоанн из Солсбери, летописец проблемы, который сам попытался дать ее решение (подобно Жильберу), в конечном счете, сказал, что «не стоит седеть над этой проблемой», ибо есть множество других, которые не менее важны. Во второй половине XII в. спор затих. В XIII в. было найдено готовое компромиссное решение, заимствованное из XII в. и углубленное изучением работ Аристотеля. Умеренное реалистическое решение, которое было классически сформулировано Альбертом Великим и Фомой Аквинским, объединило всех без исключения мыслителей, и спора об универсалиях в XIII в. уже не было. Однако неожиданно он возобновился в XIV в., и его течение, вызванное быстрым ростом номинализма, ознаменовало конец схоластики.

Средневековая философия (9)

Главная > Контрольная работа >Философия

Чувашский государственный педагогический университет им.И.Я.Яковлева

Контрольная работа по философии

Тема: «Средневековая философия».

Студентки ІІ курса группы «АП» заочного отделения

ІІ. Средневековая философия.

1.Позднеантичная философия как источник средневековой философии………2 Теоцентризм- основополагающий принцип философии средневековья.

2. Основные этапы развития средневековой философии:

3. Фома Аквинский как систематизатор средневековой схоластической философии………………………………………………………………………….11

4.Спор об универсалиях: реализм и номинализм. Современная интерпретация этого спора…………………………………………………………………………..……14

Средневековье — это период VII-XV вв., хотя и эта периодизация во многом условна. Роль церкви в жизни западноевропейского средневекового общества, которое многие историки называют христианским обществом или христианским миров, была всеобъемлющей: религия и церковь заполняли всю жизнь человека феодальной эпохи от рождения до смерти. Церковь претендовала на то, чтобы управлять обществом, и выполняла множество функций, которые позднее стали принадлежать государству.
Средневековая церковь была организована на строго иерархических началах. Во главе ее стоял римский первосвященник — папа, имевший собственное государство в Средней Италии, ему были подчинены архиепископы и епископы во всех странах Европы. Это были крупнейшие феодалы, обладавшие целыми княжествами и принадлежавшими к верхушке феодального общества.
Монополизировав в обществе, состоящем главным образом из воинов и крестьян, культуру, науку, грамотность, церковь обладала огромными ресурсами, подчинявшими ей человека феодальной эпохи. Умело, пользуясь этими средствами, церковь сосредоточила в своих руках огромную власть: короли и сеньоры, нуждаясь в ее помощи, осыпают ее подарками и привилегиями, стараются «купить» ее расположение и содействие. Представить духовные искания средневекового человека вне церкви невозможно. Именно познание мира и Бога, вдохновляемое церковными идеалами, породило красочную, многообразную, живую культуру Средневековья. Именно церковь создавала университеты и школы, поощряла богословские диспуты и книгопечатание. Все это обуславливает, тот факт, что главной характеристикой европейской средневековой философии является теоцентризм (в центре Бог).
В этот период философия развивается в рамках теологии, выполняя скорее вспомогательную функцию, поэтому большинство авторов называют ее служанкой богословия. Богословские сочинения нацелены на рациональное обоснования догматов христианской веры, и философия играет роль методологической основы, не претендуя на отыскание истины, которая трактуется как откровение.
Центральными проблемами средневековой философии можно назвать проблему соотношения веры и разума, которая легко интерпретируется как проблема соотношения философии и теологии, спор об универсалиях и различные способы доказательства бытия Бога, сформулированные в сочинениях разных авторов — наиболее значимыми следует считать работы Ансельма Кентерберийского и Фомы Аквинского.

Позднеантичная философия как источник средневековой философии. Теоцентризм- основополагающий принцип философии средневековья.

Возникновение средневековой философии очень часто связывают с падением Западной Римской империи (476 год н.э), однако такая датировка является не совсем корректной. В это время еще господствует греческая философия, и с ее точки зрения началом всего является природа. В средневековой философии, напротив, реальностью, определяющей все сущее есть Бог. Поэтому переход от одного мышления к другому не мог произойти мгновенно: завоевание Рима не могло сразу изменить ни социальных отношений (ведь греческая философия принадлежит эпохе античного рабовладельчества, а средневековая философия относится к эпохе феодализма), ни внутреннего миропредставления людей, ни религиозных убеждений, построенных веками. Формирование нового типа общества длится весьма продолжительно. В I-IV веках н.э конкурируют между собой философские учения стоиков, эпикурейцев, неоплатоников, и в это же время формируются очаги новой веры и мысли, которые впоследствии составят основу средневековой философии. Итак, период возникновения средневековой философии — I-IVвек н.э.

Крупнейший философ европейского Средневековья, создавший систему, вобравшую в себя все достижения схоластики, — Фома Аквинский (1225 -1274). Философия Фомы Аквинского представляет собой предельную систематизацию христианского аристотелизма с целью установить гармонию веры и разума. Осуществление этой цели мы находим в основных сочинениях — «Сумма теологии» и «Сумма против язычников». У Фомы Аквинского первая философия, или метафизика, направлена на познание Бога как конечной духовной цели, а также как всеобщей, необходимой, личной и действующей причины, осуществляющей свою работу в природе и мире человека посредством «вторичных причин». Средневековая философия рассматривала закон не как необходимую связь между явлениями материального мира, а как проявление божественной воли. Согласно Фоме Аквинскому, «naturales leges» являются тенденциями стремиться к определенной цели, заложенной Богом в вещи. Одна из главнейших тенденций философии Фомы Аквинского — стремление, «увязать» бытие Бога и бытие мира вещей. Признавая, что Бог во всей своей полноте недоступен ограниченному человеческому разуму, Аквинат, считает, что разум может и. должен познавать «Бога в аспекте своей божественности». Эта возможность обусловлена различением существования и сущности. Бог, понимаемый не как личность, а как абсолютное бытие, может быть предметом рационального осмысления, его бытие может быть доказуемо, исходя из бытия вещей. Фома Аквинский выдвинул пять доказательств бытия Бога, каждое из которых основано на этом принципе.

Христианская теология своим учением о трансцендентном Боге создает своеобразную религиозную картину мира, в которой на­ходит свое воплощение теоцентризм.

В соответствии с принципом теоцентризма источником вся­кого бытия, блага и красоты является Бог. Высшую цель жиз­ни видят в служении Богу. Античному признанию существова­ния многих богов, т.е. политеизму, приходит конец. Иудаизм, христианство, мусульманство настаивают на единобожии. Тако­го рода учения являются монотеистическими. Каков же фило­софский смысл теоцентризма? Надо полагать, отнюдь не случай­но философия приобретает геоцентрический вид. Главная наша задача и состоит в том, чтобы понять смысл теоцентризма, его жизненные корни.

Теоцентризм – это историческая форма выражения субъекта, его особого места в мироздании. В условиях, когда человек еще связан теснейшими узами со всеми природными реалиями и ро­довыми отношениями, но уже начинает осознавать свою специфич­ность, единственным приемлемым принципом оказывается прин­цип абсолютной личности, принцип Бога. Роль субъекта уже выделена, но не настолько, чтобы ее в полной мере относить к от­дельным людям. Принцип абсолютной личности — это результат более глубокого, чем в античности, понимания субъективного.

Показательно, что античные мыслители, современники хри­стианства, не воспринимали последнее. Им казалось чудовищным считать иудея Христа сыном Божьим. Они находили в том же хри­стианстве (напомним, что Ветхий Завет был написан еще до на­шей эры, а Новый Завет — в 1-11 вв. н.э.) много противоречий. Но даже действительное наличие последних не могло приостано­вить главного — усиления принципа субъекта, что как раз и на­шло свое воплощение в геоцентризме. Кстати, выяснилось, что именно античные мыслители подготовили основу для геоцен­трических представлений. Это, в частности, выработка доста­точно строгого стиля мышления, умения развивать единый логический принцип, без которого монотеизм, как очевидно, не мо­жет обойтись, а также понимание единого как блага. Когда тео­логи стали придавать христианству строгую логическую форму, то они обратились непосредственно к арсеналу идей античной фи­лософии.

Разумеется, принцип субъекта не мог проводиться в средне­вековье иначе как в соответствии с содержанием жизненных реа­лий: даже в ученых трактатах Бог появляется как господин, фео­дальный сеньор, царь. Августин считал, что «творец зовется творцом по отношению к своим тварям подобно тому, как гос­подин зовется господином по отношению к своим слугам». Мно­гократно воспроизводилась мысль, что ангелы, монахи, миряне — вассалы Бога. На золотом французском экю (XIII в.) изображе­ние Христа сопровождалось надписью: «Христос — победитель, Христос — царь, Христос — император». Вместе с тем Бог-Сын ближе мирянам, чем его могущественный отец. Христос высту­пает как Богочеловек, как человек, учитель, наставник, удиви­тельно тонко понимающий смиренную душу необразованного кре­стьянина. Человеческая природа Христа — это подлинная основа средневекового гуманизма.

Принцип теоцентризма с его всеохватностью вынуждал сред­невековых философов рассматривать и уточнять такие поня­тия, как бытие, сущность, существование, свойство, качество.

Основные этапы развития средневековой философии.

Средневековье занимает длительный отрезок истории Европы от распада Римской империи в V веке до эпохи Возрождения (XIV-XV в.в.).Философия, которая складывалась в этот период имела два основных источника своего формирования. Первый из них — древнегреческая философия, прежде всего в ее платоновской и аристотелевской традициях. Второй источник — Священное писание, повернувший эту философию в русло христианства. Идеалистическая ориентация большинства философских систем средневековья диктовалась основными догматами христианства, среди которых наибольшее значение имели такие, как догмат о личностной форме бога-творца, и догмат о творении богом мира «из ничего». В условиях такого жестокого религиозного диктата, поддерживаемого государственной властью, философия была объявлена «служанкой религии», в рамках которой все философские вопросы решались с позиции теоцентризма, креационизма, провиденциализма.

Теоцентризм — (греч. theos — Бог), такое понимание мира, в котором источником и причиной всего сущего выступает Бог. Он центр мироздания, активное и творящее его начало. Принцип теоцентризма распространяется и на познание, где на высшую ступеньку в системе знания помещается теология; ниже ее — находящаяся на службе у теологии философия; еще ниже — различные частные и прикладные науки.

В средневековой философии можно выделить, как минимум, два этапа ее становления — патристику и схоластику (о которой будет рассказано ниже), четкую границу между которыми провести довольно трудно.

Патристика — совокупность теолого-философских взглядов «отцов церкви», которые взялись за обоснование христианства, опираясь на античную философию и прежде всего на идеи Платона.

В патристике выделяется три этапа:

1) апологетика (II-III в.в.), сыгравшая важную роль в оформлении

и защите христианского мировоззрения;

2) классическая патристика (IV-V в.в.), систематизировавшая

3) заключительный период (VI-VIII в.в.), стабилизировавший

К ведущим религиозно-философским учениям поздней античности и христианство относится и неоплатонизм. Ввиду чрезвычайной важности этого направления для формирования христианской философии, а затем и истории средневековой философии как на Ближнем Востоке (христианском и мусульманском), так и на европейском Западе мы рассмотрим здесь некоторые аспекты неоплатонизма. Строго говоря, неоплатоновскую философию нельзя безоговорочно относить к религиозно-философским течениям, подобным учениям Филона и гностиков. В этих учениях религиозно-мифологическое содержание явно преобладало над философским. Последнее было представлено в них в виде разрозненных понятий и категорий в сущности внешне включенных в религиозно-мифологический контекст. Неоплатонизм же представляет co6oй систему позднеантичного идеализма, включившего в себя многие положения и образы античных (в дальнейшем ближневосточных) религиозно-мифологических учений сказаний. В целом же философское содержание внес платонизме преобладает над религиозным. Основоположник неоплатоновской школы Плотин (ок. 203—270) в своих «Эннеадах» систематизировал объективный идеализм Платона. Но свое учение он основывал также на некоторых идеях Аристотеля. Преодолевая натурализм и материализм, Плотин заимствовал, однако, некоторые идеи стоиков. В результате Плотин создал всеобъемлющую объективно-идеалистическую систему, оказавшую колоссальное влияние на последующее развитие философской мысли. Источник бытия, всего сущего в мире Плотин видел в сверхприродном начале, которое он называл Единым. Эта идеалистическая абстракция мыслилась Плотином как чистое и простое единство, полностью исключающее всякую множественность. Единое нельзя представлять ни как мысль, ни как дух, ни как волю, потому что все они заключают в себе противоположности. Поэтому оно непознаваемо, недоступно не только чувственным, но и умственным определениям. Единое — абсолют, который ни от чего не зависит, в то время как все прочее существование зависит от него — непосредственно или опосредствованно. Вместе с тем Единое безлично, оно радикально отличается от личного внеприродного бога Филона, как и от всех монотеистических религий.

Это интересно:  Приказ о проф осмотре детей

Радикальность этого различия с наибольшей силой проявляется в отношениях, которые существуют между Единым и стоящим ниже него небесным тем более земным миром. Эти отношения отнюдь не свободно-волевые, каковы отношения христианского и любого другого монотеистического бога, творящего все, стоящее ниже него. Единое же Плотина не творит, а излучает из себя все прочее бытие с необходимостью естественного процесса. Такое излучение и составляет знаменитое учение неоплатонизма об эманации. Процесс эманации менее всего следует представлять как процесс натурфилософского характера (хотя для его иллюстрации неоплатоники широко использовали световые образы). Это прежде всего процесс объективно- идеалистического «развития вспять» — от более общего и совершенного к менее общему и совершенному. Вместе с тем в этом процессе происходит непрерывное умножение бытия (как и его деградация). Единое составляет начальную, первую ипостась (субстанцию) бытия. Второй его ипостасью (и, следовательно, первой ступенью эманации) является мировой ум, в котором возникает раздвоение на субъект, поскольку мировой ум мыслит единое, и объект — сам мировой ум, мыслящая интеллигенция, духовная сущность, стоящая ниже него. Аналогичную интеллигенцию, третью ипостась духовного бытия, составляет мировая душа. Она заключает в себе весь мир идей (эйдосов), родовых и видовых форм, вне и без которых невозможно возникновение никаких единичных, телесных, чувственно конкретных предметов, представляющих собой предельно множественное бытие. Но последнюю ступень деградации абсолютно духовного первоединства образует материя, которую идеалист трактует как «небытие», «тьму», отрицательное условие образования вещей. В этой объективно-идеалистической картине большое место занимает учение о космосе, оживляемом и направляемом мировой душой.

Но проблема космоса интересует Плотина не сама по себе, а главным образом в связи с осмыслением высшего назначения человека. Его антропология насквозь идеалистична, поскольку она связана с убеждением в существовании бессмертных душ, сформировавших в процессе эманации тела людей.

Пифагорейско-платоновское учение о посмертном переселении душ из одного тела в другое продолжало играть первостепенную роль и в неоплатоновской антропологии. Задачи человека (философа), по Плотину, состоят в том, чтобы положить конец этому потоку перевоплощения и добиться того, чтобы его душа, выполняя свое истинное предназначение, вернулась к своему первоисточнику — к мировой душе, мировому уму и в конечном итоге к божественному первоединству. Если процесс эманации составляет путь вниз и является

последовательной деградацией идеального первоединства, то в стремлении души вернуться к первоединству заключен прямо противоположный путь.

Гносеологическая концепция Плотина основана на сугубо умозрительном истолковании знания. В система его большое место занимают математика и диалектика. Последняя трактуется прежде всего как искусство обобщения, состоящее в том, чтобы постоянно усматривать единство во множестве, являющимися основными определениями бытия. Это чисто умозрительное искусство постигает совершенно адекватно то, как действительность в процессе эманации из единой становится все более множественной (познание же движется в обратном направлении). Однако высшее напряжение познавательных

усилий покидает рационально-диалектические пути, которые не позволяют постичь абсолютное праединство. Такое постижение возможно только в редкие мгновения познавательного исступления, или экстаза, когда бессмертная и бестелесная душа рвет все телесные путы и как бы сверхъестественным интуитивным охватом всех сфер .бытия прорывается к единению с породившим его праединством. В этом учении Плотина его главный мистический компонент.

Единство субъекта и объекта достигается посредством мистической интуиции, которая оторвана от рационально-логической сферы и даже противопоставлена ей.

Основанный Плотином неоплатонизм стал самым влиятельным направлением позднеантичной философии. Это направление выражало главным образом мировоззренческие стремления интеллектуальных верхов империи. Вместе с тем оно стало теоретической базой, на основе которой осмысливались многовековые религиозно-мифологические представления греко-римского (а затем и ближневосточного) мира. К середине IV столетия окончательно замерла деятельность эпикуровского Сада в Афинах, а положения эпикуреизма стали объектом ожеточенной религиозно-идеалистической критики. Стоицизм как целостное направление тоже фактически превратил к этому времени свое существование. Неоплатонизм же стал той философской доктриной, в рамках которой умиравшая античность подводила свои мировоззренческие итоги.

Вскрывая также противоречивость основного христианского представления об Иисусе Христе как существе, сочетавшем божественную и человеческую

природу, философ-идеалист обвинил христиан в атеизме, так как между богом и человеком, по его убеждению, не может быть никакой прямой связи и поэтому нельзя обожествлять смертного человека.

Но если неоплатонизм как философская доктрина не нуждался в христианстве, то идеологи христианства нуждались в ряде положений неоплатоновской философии, особенно после Никейского Собора, когда встали трудные задачи систематизации сложного христианского вероучения. В IV и V вв. происходил сложный процесс его взаимодействия с неоплатонизмом. В эти века и сложилась ранняя христианская философия, которую принято именовать патристикой (от лат. patres — отцы, подразумевается «церкви»).

В VI—XI вв. христианство распространяется уже по территории всей Европы, становясь официальной, государственной религией практически во всех тогда существовавших европейских странах. Нередко обращение в новую веру каких-то племен предшествовало их присоединению к тому или иному европейскому государству. Столь же частыми были факты насильственной христианизации, связанные с захватами племенных территорий, не входящих еще ни в одно государство. Так, насильственной христианизации подвергались племена прибалтийских славян, долгое время сопротивлявшиеся экспансии соседних с ними германских государств. В это время наиболее могущественными и влиятельными церковными организациями в Европе становятся Восточная и Западная церкви. Они вели борьбу с языческими религиями различных племен. Однако само язычество было настолько укоренено в сознании людей, что долгое время христианство сосуществовало с язычеством, постепенно приспосабливая его к своим требованиям, а отдельные проявления языческих верований и обрядов сохранились у многих европейских народов до сих пор.

Но постепенно все более усиливались разногласия и между Восточной и Западной церквами. С одной стороны, это было связано с их борьбой за политическое преобладание в европейских государствах. С другой стороны — с особенностями самосознания тех народов, которые попадали в сферу влияния Константинополя и Рима.

Римско-католическая церковь признает принцип догматического развития, согласно которому Церковные Соборы имеют право принимать новые догматы. Православная церковь не принимает этого учения. По-разному понимались и отдельные культовые обряды. В католичестве, например, утвердился обряд причащения (т.е. приобщения верующего к телу и крови Христа) в том виде, что обычные верующие причащаются только хлебом, а священники хлебом и вином (хлеб — символ тела Христа, а вино — символ Христовой крови). И вообще на Западе христианство воспринималось более иерархично, ведь сам обряд причащения подчеркивает, что священники — это более «приближенные» к Богу люди, обладающие некими свойствами, недоступными простым смертным. С этим же связан и тот факт, что в течение нескольких столетий церковные службы в католических церквах велись на латинском языке, Библия разрешалась к публикации и распространению тоже только в латинском переводе, независимо оттого, знает латинский язык местное население той или иной страны или нет. Считалось, что христианские истины могут быть полностью доступны только избранным.

В православии церковные службы разрешалось вести на местных языках, и Библия довольно рано переводилась на языки тех народов, среди которых она распространялась. И сама римско-католическая церковь была организована на жестких иерархических началах, с полным подчинением всех священников своим вышестоящим церковным руководителям. Высшей властью обладал римский папа. Средневековая история Западной Европы наполнена постоянной борьбой римских пап со светскими государями, с целью их подчинения власти церкви. Западная, римско-католическая церковь вообще часто обращалась к воинственным методам утверждения христианской веры. Для этой цели, наряду с обычными монашескими организациями, были созданы военно-монашеские ордена, являвшиеся мощной военизированной силой католичества.

На Востоке и Западе сложилось различное понимание и самой сути христианского вероучения. В православии обращалось внимание в большей степени на религиозно-мистические способы постижения Бога, ибо считалось, что понимание Божественных истин недоступно разуму. В католичестве же довольно рано возникает убеждение в том, что истинное познание Бога невозможно без помощи разума, а, следовательно, без помощи науки. Поэтому, на основе трудов отцов церкви, в течение VI— XIII вв. в римско-католической церкви происходит рационализация христианского вероучения, когда догматы веры обосновываются с помощью науки, и, прежде всего, с помощью философии.

Цель возникновения схоластики — упорядочить и сделать доступной христианскую догматику, ибо широкое распространение христианства потребовало, с одной стороны, довольно большого числа священников, а с другой стороны, максимального упрощения догматики для ее более легкого восприятия обычными верующими. Христианское вероучение начинает преподаваться в западноевропейских учебных заведениях, а с появлением университетов (XIII в.), богословские факультеты в них считаются главными. Основным средством упорядочения христианской догматики была признана философия. Теологи на Западе считали, что, во-первых, с помощью разума, науки легче проникнуть в истины веры. Во-вторых, используя философские аргументы, можно исключить критику святых, христианских истин. В-третьих, при помощи философии можно придать религиозным истинам систематическую форму, т.е. создать законченную, полностью доказательную систему христианского вероучения. Поначалу многие христианские теологи самостоятельно пытались разработать подобную систему. Впоследствии, когда высшие чины римско-католической церкви убедились в необходимости систематизации христианства, то такая работа исполнялась теологами уже в качестве официального поручения.

Обычно принято отсчитывать время рождения схоластической философии в Западной Европе с конца VIII — начала IX в. — со времени жизни и деятельности Алкуина (735—804), философа англосаксонского происхождения, получившего всеевропейское признание за свою просветительскую деятельность при дворе Карла Великого. Именно Алкуину принадлежит сочинение под названием «Диалектика», в котором Алкуин впервые сказал, что диалектика — это не просто одно из «свободных искусств», а способ систематизации веры.

В конце XII— начале ХШ в. западноевропейская схоластика получает новый импульс для своего развития. Связано это было, прежде всего, с тем, что в этот период происходит самое широкое знакомство европейцев с культурой арабоязычного Востока. Европейский мир в это время постоянно сталкивается с арабами — во время крестовых походов, в Испании, которую захватили арабы, и т.д. Для западноевропейской философии встреча с арабской культурой сыграла огромную роль.

Дело в том, что в арабском мире были крайне популярны учения античных философов, и, в первую очередь, учение Аристотеля.

На арабский язык были переведены практически все его сочинения, при этом аристотелевские произведения были подробно прокомментированы арабскими мыслителями, арабские философы опирались на положения Аристотеля в своих учениях. Аристотелизм постепенно получает все более широкое распространение, особенно в не церковных школах. В католической церкви с течением времени утверждается мнение, что использование системы доказательств истинности христианских догматов с опорой на Аристотеля становится насущной необходимостью, ибо неоплатонизм, на который опирались отцы церкви и, в первую очередь, Аврелий Августин, не дает ответы на все возникающие вопросы.

В 1231 г. папа Григорий IX обновил декреты 1210 и 1215 гг., но одновременно создал комиссию для проверки аристотелевских произведений.

И уже в 1245 г. изучение Аристотеля было разрешено без всяких ограничений, а позднее в 50—60-х гг. ХШ в. Рим официально поручает нескольким христианским философам заняться переработкой учения Аристотеля в христианско-католическом духе. Центральное место в этой работе занял Фома Аквинский.

Фома Аквинский как систематизатор средневековой схоластической философии.

Одним из наиболее выдающихся представителей зрелой схоластики, монах Фома Аквинский (1225/26-1274), ученик знаменитого теолога, философа и естество испытателя Альберта Великого (1193-1280), как и его учитель, пытался обосновать основные принципы христианской теологии, опираясь на учения Аристотеля. При этом последнее было преобразовано таким образом, чтобы оно не вступало в противоречие с догматами творения мира из ничего и с учением о богочеловечестве Иисуса Христа.

У Фомы высшее начало есть бытие. Под бытием Фома понимает христианского Бога, сотворившего мир, как об этом повествуется в Ветхом Завете. Различая бытие и сущность, Фома не противопоставляет их, а наоборот, (вслед за Аристотелем) подчеркивает их общий корень. Сущности, или субстанции, согласно Фоме, обладают самостоятельным бытием, в отличие от акциденций (свойств, качеств), которые существуют только благодаря субстанциям.

Отсюда выводится различие субстанциональных и акцидентальных форм. Субстанциальная форма сообщает всякой вещи простое бытие, а потому при ее появлении мы говорим, что нечто возникло, а при ее исчезновении – что нечто разрушилось.

Акцидентальная форма — источник определенных качеств, а не бытия вещей. Различая вслед за Аристотелем актуальное и потенциальное состояния, Фома рассматривает бытие как первое из актуальных состояний. Во всякой вещи, считает Фома, столько бытия, сколько в ней актуальности. На этом основании, он выделяет четыре уровня бытийности вещей в зависимости от их степени актуальности.

На низшей ступени бытия форма, согласно Фоме, составляет лишь внешнюю определенность вещи (causa formalis); сюда относятся неорганические стихии и минералы ..

На следующей ступени форма предстает как конечная причина (causa finalis) вещи, которой поэтому присуща внутренняя целесообразность, названная Аристотелем «растительной душой», как бы формирующей тело изнутри. Таковы, по мнению Аристотеля (и соответственно Фомы), растения …

Третий уровень – животные, здесь форма есть действующая причина (causa efficient), поэтому сущее имеет в себе не только цель, но и начало деятельности, движения. На всех трех уровнях форма по-разному преобразуется в материю, организуя и одушевляя ее.

На последней, четвертой, ступени форма предстает уже не как организующий принцип материи, а сама по себе, независимо от материи (forma per se, forma separata). Это дух, или ум, разумная душа высшее из сотворенных сущих. Не связанная с материей, человеческая душа не погибает со смертью тела.

Конечно, в построенной Фомой Аквинским моделью есть какая-то логика, но по-моему его взгляды ограничивались теми знаниями, которыми владело человечество в XXIII веке. Я, например, склонен считать, что никакой принципиальной разницы между растениями и животными нет, по крайней мере, опираясь на знания биологии. Безусловно, между ними есть какая-то грань, но она весьма условна. Существуют растения, которые ведут весьма активный двигательный образ жизни. Известны растения, которые от одного прикосновения мгновенно сворачиваются в бутон. И наоборот, известны животные, которые очень малоподвижны. В этом аспекте нарушается принцип о движении, как действующей причине. Генетикой доказано (кстати, был период, когда генетика считалась лженаукой), что и растения, и животные построены из одного и того же строительного материала — органики, и те, и другие состоят из клеток (почему же не поставить клетку на первую ступень? наверное, потому что о ней тогда еще ничего не было известно), оба имеют генетический код, ДНК. Основываясь на этих данных, есть все предпосылки объеденить в один класс растения и животных, да и собственно, чтобы впоследствии не было никаких противоречий, все живое. Но если капнуть еще глубже, то сама живая клетка состоит из органических элементов, которые сами состоят из атомов. Почему бы не спуститься до такой глубины рекурсии? В какое-то время данное решение было бы просто идеальным, когда считалось, что атом — это неделимая частица. Однако знания в области ядерной физики свидетельствуют о том, что атом не является наименьшей неделимой частицей — он состоит из еще более мелких частиц, которые в свое время назвали элементарными, потому что считалось, что дальше идти уже некуда. Прошло время. Науке стало известно достаточно большое количество элементарных частиц; тогда задались вопросом: а действительно ли элементарные частицы сами по себе элементарны? Оказалось, что нет: существуют еще более мелкие «гиперэлементарные частицы». Сейчас уже никто не дает гарантии, что когда-нибудь не обнаружат еще более «элементарные» частицы. Может глубина рекурсии вечна?

Вернемся к четвертой ступени классификации бытийности вещей. Разумная душа у Фомы называется «самосущей». В отличие от нее, чувственные души животных не являются само сущими, а потому они не имеют специфических для разумной души действий, осуществляемых только самой душой, отдельно от тела – мышления и волнения; все действия животных, как и многие действия человека (кроме мышления и акта воли), осуществляются с помощью тела. Поэтому души животных погибают вместе с телом, тогда как человеческая душа — бессмертна, она есть самое благородное в сотворенной природе. Следуя Аристотелю, Фома рассматривает разум как высшую среди человеческих способностей, видя и в самой воле прежде всего ее разумное определение, каковым он считает способность различать добро и зло. Как и Аристотель, Фома видит в воле практический разум, то есть разум, направленный на действие, а не на познание, руководящий нашими поступками, нашим жизненным поведением, а не теоретической установкой, не созерцанием.

Это интересно:  Срок давности договор купли продажи квартиры

В мире Фомы подлинно сущими оказываются индивидуумы. Этот своеобразный персонализм составляет специфику как томистской онтологии, так и средневекового естествознания, предмет которого — действие индивидуальных «скрытых сущностей», душ, духов, сил. Начиная с Бога, который есть чистый акт бытия, и кончая малейшей из сотворенных сущностей, каждое сущее обладает относительной самостоятельностью, которая уменьшается по мере движения вниз, то есть по мере убывания актуальности бытия существ, располагающихся на иерархической лестнице. Учение Фомы пользовалось большим влиянием в средние века, римская церковь официально признало его. Это учение возрождается и в XX веке под названием неотомизма — одного из наиболее значительных течений западной католической философии.

Спор об универсалиях: реализм и номинализм.

Современная интерпретация этого спора.

Одним из важных философских вопросов средневековья был вопрос об отношении общего к единичному. Спор по этому поводу известен как спор о универсалиях, т.е. о природе общих родов и понятий. Существовали два основных решения этого вопроса.

Реализм. Согласно ему, общие роды (универсалии) существуют реально, независимо от человека. Подлинной реальностью обладают не единичные вещи, а только общие понятия — универсалии, существующие вне сознания, независимо от него и материального мира. Среди виднейших представителей реализма можно выделить Иоанна Скотта Эриугену и Фому Аквинского. Эриуген выделял 3 вида существующих универсалий: (троякость существования) «до вещей» (в божественном разуме), «в самих вещах» (как их сущность или формы) и «после вещей» (в чел. разуме как результат абстракции). Взгляды Аквинского похожи. Во-первых, общее понятие (универсалии) существует в единичных вещах (in rebus) как их сущностная форма (forma substantiales); во-вторых, они образуются в человеческом разуме при абстрагировании от единичного (post res); в-третьих, они существуют до вещей (ante res) как идеальный прообраз индивидуальных предметов и явлений в божественном разуме. В этом третьем аспекте, в котором Аквинат онтологизирует будущее в смысле объективного идеализма, он отличается от Аристотеля.

Эти взгляды можно отнести к умеренному реализму. Существовал и крайний реализм, согласно представителям которого общее существует только вне вещей (например, Ансельм). По Абеляру существуют только единые вещи. Но они могут быть сходны между собой, на этом сходстве и основана возможность универсалий. Когда мы утверждаем что-то по отношению ко многим вещам, наше утверждение относится не к вещи, а к слову (это номинализм). Но наряду с этим Абеляр предполагал реальность общих понятий в уме Бога. Это образцы, по которым Бог творит вещи.

Согласно концепции номинализма универсалии не существуют реально, независимо от человека. Они суть только имена (Росцелин). Существует только индивидуальное и только оно может быть предметом познания. Задача знания — постижение частного, единичного. Общее существует только в уме человека. В самих вещах нет ни общего ни единичного. И то и другое присуще только нашему способу рассмотрения одной и той же вещи. Для объяснения перехода мысли к общему представитель номинализма Уильям Оккам вводит понятие о интенции, т.е. о направленности мысли, о логических. и психологических. актах или знаках. Все общие понятия — это знаки, логически обозначающие многие объекты.

Современный спор об универсалиях начался в первые десятилетия 20 века, а кульминационного пункта достиг, судя по всему, к началу пятидесятых годов. Именно к этому времени вышли основные, программные произведения ведущих номиналистов и платонистов. В последующие годы публикации по проблеме универсалий продолжались, но их характер изменился. Все больше появлялось обзорных работ 2 и антологий 3 , содержащих классические, с точки зрения их составителей, исследования этой проблемы. Сказанное позволяет заключить, что период интенсивного исследования этой проблемы закончился и можно подводить итоги.

Естественнее всего «ренессанс» спора между номиналистами и платонистами истолковать как попытку современными средствами решить ту самую проблему, над которой бились номиналисты и реалисты Средневековья. Многие так и думают. Например, В. Куайн, пишет: «В настоящее время обсуждают ту же старую проблему универсалий в заново проясненной форме. Проблема сейчас яснее, чем в старину, поскольку у нас есть более эксплицитный критерий, позволяющий решать, что допустимо в онтологии данной теории» 4 . Имеется в виду знаменитый критерий Куайна: «Существовать — значит быть значением связанной переменной».

Однако такое понимание задачи современного спора об универсалиях оспаривается другими исследователями. Для Р. Карнапа, например, разница между проблемой, обсуждаемой в Средние века, и проблемой, обсуждаемой современными номиналистами и платонистами, настолько существенна, что он сомневается в «целесообразности перенесения на эту новую в логике и семантике проблему ярлыка «номинализм», происходящего от старой метафизической проблемы» 5 . «Эта проблема не имеет ничего общего с проблемой познания общего, — пишет В. Штегмюллер, — поэтому ошибочно втискивать противоположность «номинализм — платонизм» в схему «познание единичного — познание общего» 6 . Автор первой отечественной монографии по проблеме универсалий Е.Е. Ледников также утверждает, что «номиналистические и платонистичес-кие тенденции в логике нельзя ассоциировать со средневековыми схоластическими тенденциями.Сходство между ними скорее терминологическое».

Таким образом, к числу вопросов, обсуждаемых современными номиналистами и платонистами, принадлежит и вопрос об отличии современной проблемы универсалий от средневековой, или, чтобы убрать из ее названия оценочный оттенок, традиционной.

Я разделяю убеждение, что современная проблема универсалий качественно, принципиально отличается от традиционной. Охарактеризую это отличие в первом приближении.

Традиционную проблему универсалий порождают общие понятия, которые говорят об общих предметах: доме вообще, человеке вообще и т.д. Ее смысл может быть выражен двумя способами:

1. Гносеологическим: чему соответствуют общие понятия, говорящие об общих предметах?

2. Онтологическим: существуют ли в действительности общие предметы, о которых говорят общие понятия?

Существует мнение, что традиционная проблема универсалий не заслуживает серьезного анализа, поскольку общие имена (нарицательные существительные и их : эквиваленты) — это «ненужные части речи», «не более чем случайные грамматические формы, которые по стечению обстоятельств выдвинулись на главные роли в наиболее знакомых нам языках, но которые едва ли существуют или, по крайней мере, играют далеко не такую значительную роль в огромном большинстве языков» (Пирс Ч С. Из работы «Элементы логики».//Семиотика М.,1983. С. 171). Следовательно, и традиционный спор об универсалиях — это мудрствование по пустякам.

Я не согласен с этой точкой зрения. Дело в том, что европейская наука возникла именно на основе общих имен. Другие формы выражения общего знания играли в ней вспомогательную роль или возникли позже и на их основе (например, переменные — ближайшие аналоги общих имен). И прежде, чем сдавать общие имена в архив, нужно понять, как на их основе возникли другие формы отражения общего. Именно в этом значение традиционной проблемы универсалий для современной гносеологии.

В отличие от традиционной, современную проблему универсалий строго сформулировать довольно трудно, даже если исключить ее спутывание с традиционной проблемой. Вот далеко не полный перечень проблем, включаемых в ее содержание:

Проблема онтологической референции абстрактных имен и предикатных переменных.

Проблема онтологической референции чистых теоретических терминов.

Проблема элиминации теоретических терминов методами Рамсея и Крейга.

Проблема существования классов и бесконечностей.

Проблема онтологической референции аналитических высказываний.

Проблема парадоксов отношения наименования.

Проблема логических и семантических парадоксов теории множеств.

Разнообразие этих проблем наводит на мысль, что современная проблема универсалий охватывает все, что не удается включить в содержание других, более респектабельных гносеологических проблем. Я не склонен смотреть на современную проблему универсалий как на «помойную яму» гносеологии. Логику, на основании которой перечисленные проблемы включены в содержание современной проблемы универсалий, можно разглядеть, если подойти к ней с позиций теории семейных сходств Л. Витгенштейна — двигаясь от исторически первого понимания универсалии к более поздним. Здесь, во введении, я сделаю лишь первый шаг на этом пути: охарактеризую исторически и генетически первую формулировку современной проблемы универсалий.

Она так же отличается от традиционной, как деление понятий на абстрактные и конкретные — от деления их на единичные и общие. Традиционную проблему универсалий порождает общность имен естественного языка, современную, на начальной стадии ее формирования, — их абстрактность. Как и традиционная, она может быть сформулирована двумя способами:

1. Гносеологическим: чему и как соответствуют абстрактные имена («белизна», «квадратность», «интеллигентность» и т.д.)?

2. Онтологическим: существуют ли в действительности абстрактные сущности (abstract entities), о которых говорят абстрактные имена?

Современные платонисты отвечают на оба вопроса j утвердительно. Обоснованию этого ответа ведущий современный платонист А. Черч посвятил специальную статью 10 . А вот как отвечает на него один из ведущих номиналистов 20 века Т. Котарбиньский: «Свойства, собственно говоря, не существуют»». «Не существуют не только отношения, но и положения вещей» 12 . Понять, чем вызваны такие заявления, — и значит понять исходный, первичный смысл современной проблемы универсалий.

И в истории философии, и даже сегодня, для многих философов «общность» и «абстрактность», «абстрагирование» и «обобщение» — если не синонимы, то понятия, о различии между которыми могут говорить лишь любители мелочных дистинкций. Я хочу сказать здесь со всей определенностью г отсутствие или непоследовательное проведение этой дистинкций в большинстве работ, посвященных универсалиям, — причина их пресловутой «сложности», а на самом деле — запутанности.

Итак, будем отличать: 1) абстрактные понятия от общих; 2) абстрактные объекты, задаваемые абстрактными понятиями, от общих объектов, задаваемых общими понятиями; 3) вопрос, чему в действительности соответствуют абстрактные понятия, от вопроса, чему в действительности соответствуют общие понятия;

4) вопрос о реальности абстрактных объектов от вопроса о реальности общих объектов; 5) современную проблему универсалий от традиционной (средневековой).

Особого внимания заслуживает вопрос о последовательности рассмотрения этих двух проблем. Эта последовательность определяется закономерностью, зафиксированной К. Марксом: теория возводит «жилые этажи здания прежде, чем заложить его фундамент» 13 ( 13 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С.43. 10). Традиционная теория универсалий — это жилые этажи целостной теории универсалий, современная — ее фундамент. Ведь прежде, чем говорить о единичных и общих признаках и предметах, мы должны понять, что такое признак и что такое предмет. Соответственно, прежде чем говорить об онтологической референции единичных имен и. общих имен, мы обязаны разобраться с онтологической референцией абстрактных имен (названий признаков) и конкретных имен (названий предметов). Так и поступим: современную проблему универсалий рассмотрим в первой, традиционную — во второй главе.

Но проблема универсалий существует не изолированно, а в контексте других проблем, часть списка которых я привел выше. Эти проблемы то спутывают с проблемой универсалий, то включают в нее как части в целое, то рассматривают, даже не упоминая о ней. Не поняв сходства, различия и взаимосвязи проблемы универсалий с этими«маргинальными» проблемами, ее ,,» исследование нельзя считать завершенным. Я проанализирую здесь лишь одну из них — проблему онтологической референции теоретических терминов. Ее не только нередко включают в содержание проблемы универсалий, но и активно

В этом есть определенная логика: деление имен на единичные и общие порождает традиционную проблему универсалий; деление их на абстрактные и конкретные — современную; а деление на теоретические и эмпирические — проблему онтологической референции теоретических имен, или, в онтологическом аспекте, проблему существования задаваемых ими чистых теоретических сущностей. Эту проблему сформулировал еще Платон в знаменитом «символе пещеры», а обсуждение ее проходит через всю историю философии.

«Мы не верим в абстрактные сущности. Никто не предполагает, что абстрактные сущности — классы, отношения, свойства и т. д. — существуют в пространстве-времени. Но мы имеем в виду нечто большее. Мы отказываемся от них вообще» 15 (Goodman N., Quine W. V. О. Steps to ward a constructive Nominalism. //Journal of Symbolic Logic. 1947. V.12. P.105.). Специалистам по проблеме универсалий это начало знаменитой статьи Н. Гудмена и В. Куайна знакомо так же, как меломанам — начало Первого концерта Чайковского. Чем вызвано это отречение? Современный номинализм порожден самыми благими намерениями. Номиналист рассуждает в строгом соответствии с «бритвой Оккама»: сущности не должны быть умножаемы сверх необходимости. Такими сущностями являются абстрактные объекты. К их числу относят свойства, отношения и классы. Отсюда чисто логически следует: сущностями сверх необходимости являются и выражения, говорящие о таких объектах. Значит, нужно устранить и их. В решении этой задачи и усматриваются «шаги к конструктивному номинализму».

Философов, признающих реальность абстрактных сущностей, называют реалистами, платоновскими реалистами, платонистами. В трудах Платона едва ли можно найти основание для такого их именования. Ведь в таком случае и «аристотелизм является. платонистической концепцией, так как он говорит не только о конкретных индивидах, но и об абстрактных сущностях» 16 .

Важно не только видеть расхождение между номиналистами и платонистами, но и не абсолютизировать его: «номинализм является системой не полностью отличной от платонизма, а лишь более бедной в сравнении с ним, ибо платонизм означает лишь расширение номинализма за счет допущения абстрактных предметов» 17 .

Обсудим главный вопрос, который прямо ставят в своей статье Гудмен и Куайн: «Почему мы отрицаем допустимость для математики абстрактных объектов?» 18 Ответ разочаровывает: «Фундаментально это отрицание базируется на философской интуиции и не может быть обосновано апелляцией к каким-то более глубоким сущностям» 19 . «Номинализм, — развивает эту мысль Н. Гудмен, — есть ограничение, которое налагает на себя философ, когда считает, что действительно не может понять другим путем то, что ему предлагается» 20 .

Средневековая философия внесла существенный вклад в дальнейшее развитие гносеологии, для формирования основ естественнонаучного и философского знания. XIII век — характерная черта этого столетия — медленное, но неуклонное нарастание в лоне феодализма его разложение, формирование зачатков нового, капиталистического строя.
Развитие товарно-денежного хозяйства в странах Западной Европы вызвало значительное экономическое оживление. Изменение в производственных отношениях, неизбежно вызвали определенные преобразования в идеологической надстройке. Вследствие этого в конце XII в. и первой половине XIII в. феодальные города начинают стремиться к созданию собственной интеллектуальной и культурной атмосферы. Городская буржуазия стремится к развитию городских школ, возникновению университетов.
Философским выражение пробуждения этой жизни и расширения научного познания был воспринятый аристотелизм. В философии Аристотеля пытались отыскать не столько практические рекомендации, которые могли быть использованы в экономической и общественно-политической жизни. Эта философия явилась толчком для ученых того времени, вынужденных признать, что августинизм уже перестал соответствовать сложившейся интеллектуальной ситуации. Ведь августинизм, опиравшийся на платоновские традиции, был направлен против естественнонаучных исследований. Августин утверждал, что познание материального мира не приносит никакой пользы, ибо не только не приумножает человеческого счастья, но поглощает время, необходимое для созерцания гораздо более важных и возвышенных предметов. Девиз философии Августина: «Хочу понять бога и душу. И ничего более? Совершенно ничего!»
Средневековый спор о природе универсалий значительно повлиял на дальнейшее развитие логики и гносеологии, особенно на учения таких крупных философов нового времени, как Гоббс и Локк. Элементы номинализма встречаются также у Спинозы, а техника номиналистической критики онтологизм а универсалий была использована Веркли и Юмом при формировании доктрины субъективного идеализма. Тезис реализма о наличии общих понятий в человеческом сознании лег впоследствии в основу идеалистического рационализма (Лейбниц, Декарт), а положение об онтологической независимости универсалий перешло в немецкий классический идеализм.
Итак, средневековая философия внесла существенный вклад в дальнейшее развитие гносеологии, разработав и уточнив все логически возможные варианты соотношения рационального, эмпирического и априорного, соотношения, которое станет впоследствии уже не только предметом схоластических споров, но фундаментом для формирования основ естественнонаучного и философского знания.

Антология мировой философии. М., 1969.

Блинников Л. В. Краткий словарь философов. — М., 1994.

История философии в кратком изложении. – М., Мысль, 1991.

Соколов В.В. Средневековая философия. М., 1979.

Философия. А. Г. Спиркин. Издательство-М., 1999