Статья 1991 ук рф комментарии
Борис ПАНТЕЛЕЕВ,
юрист Центра экстремальной журналистики
Есть в ныне действующем Уголовном кодексе РФ 1996 года в разделе «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» весьма занятная статья, очень неприметная и почти невостребованная на сегодняшний день, но вызывающая массу вопросов при ближайшем рассмотрении. Речь идет о статье 144 «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов», состоящей из двух частей.
В старом Уголовном кодексе с 1991 года также была ст.140-1 с тем же названием «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов», состоящая из трех частей. Отечественные законодатели ранее относили это преступление к разделу «Преступлений против политических, трудовых и иных прав и свобод граждан». В качестве санкции предусматривались исправительные работы, штраф, а в особо сложных случаях — лишение свободы на срок до двух лет. Не могу утверждать, что эта статья была сильно востребована, опытные юристы относили ее к категории экзотических, но вполне пригодных к использованию в силу практической ясности.
Казалось бы, все совершенно ясно с этим составом в целом, поскольку он прямо корреспондирует со ст. 29 Конституции РФ 1993 года.
В соответствии с Законом РФ «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991 г. поиск, получение, производство и распространение массовой информации не подлежат ограничениям, за исключением предусмотренных законодательством Российской Федерации о средствах массовой информации (ст. 1). Этот же Закон предусматривает уголовную, административную, дисциплинарную или иную ответственность в случаях ущемления свободы представителей средств массовой информации, то есть воспрепятствование в какой бы то ни было форме со стороны граждан и должностных лиц, а также государственных органов и организаций, общественных объединений.
Даже при первичном анализе старой и новой редакции статей, нового и новейшего комментариев к действующей норме замечаешь явные отличия. Что же произошло такого значительного в данной важной для всех сфере, что заставило законодателей существенно изменить конструкцию и содержание этой нормы? Особенно, видимо, интересно для журналистского сообщества какова динамика этих изменений?
Ответы на эти вопросы мы искали в официальных комментариях к действующему Уголовному кодексу. Конечно, желательно было бы обратиться непосредственно к правоприменительной практике. Однако, к большому сожалению, несмотря на все поиски мы не смогли найти за последние пять лет ни одного реального уголовного дела со вступившим в законную силу обвинительным приговором по ст.144 УК РФ.
Можно ли из этого сделать вывод, что такого рода правонарушений в России уже не совершается? Судя по текущим сообщениям СМИ — категорически нет! Может быть, дело в том, что у журналистов отказываются под различными предлогами принимать заявления о возбуждении уголовного дела? Это вряд ли! Так почему же имеющийся закон не применяется в полную силу?
Выпущенный в 1997 году под эгидой Генеральной прокуратуры РФ Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации под общей редакцией Генерального прокурора РФ, профессора Ю.И. Скуратова и Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева (Издание 2-е, измененное и дополненное) сообщает:
«Преступление, предусмотренное ст. 144 УК, посягает на свободу печати и других средств массовой информации. Объективная сторона преступления может быть выражена в действиях, которые препятствуют законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению либо к отказу от распространения информации. К воспрепятствованию законной профессиональной деятельности журналистов в соответствии со ст. 58 Закона о средствах массовой информации можно отнести: осуществление цензуры; вмешательство в деятельность и нарушение профессиональной самостоятельности редакции; незаконное прекращение или приостановление деятельности средств массовой информации; нарушение права редакции на запрос и получение информации; незаконное изъятие, а равно уничтожение тиража или его части; установление ограничений на контакты с журналистом и передачу ему информации, за исключением сведений, составляющих государственную, коммерческую или иную специально охраняемую тайну.
Этот перечень возможных форм воспрепятствования не является исчерпывающим. Все названные и другие действия, препятствующие законной профессиональной деятельности журналистов, образуют объективную сторону данного преступления лишь в случае, если воспрепятствование осуществлялось путем принуждения журналистов к распространению либо к отказу от распространения информации.
Под принуждением журналистов к распространению информации либо к отказу от ее распространения следует понимать самые различные способы воздействия, за исключением какого-либо насилия, повреждения имущества или его уничтожения, а также угроз насилием.
Способами воздействия на журналистов могут быть: шантаж, обещание продвинуть по службе либо, напротив, понизить и т.п.
Эти способы воздействия могут быть и способами принуждения журналистов к отказу от распространения информации. Здесь требование виновного состоит в нераспространении полученной журналистом информации, которую он хотел обнародовать.
Преступление, предусмотренное ст. 144 УК, считается оконченным с момента воспрепятствования путем принуждения журналиста к распространению либо к отказу от распространения информации.
Субъективная сторона этого преступления характеризуется прямым умыслом. Виновный осознает, что он своими действиями препятствует законной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению либо к отказу от распространения информации, и желает совершить эти действия.
Мотивы деятельности виновного и цель его деятельности не влияют на квалификацию содеянного, они могут быть самыми разнообразными.
Субъектом преступления могут быть любые лица, достигшие возраста уголовной ответственности и вменяемые.
В ч. 2 ст. 144 УК предусмотрена повышенная ответственность, если те же деяния совершаются лицом с использованием своего служебного положения (специальный субъект). В этом случае виновный использует свои возможности, которые вытекают из его должностного положения, а также он использует свои служебные связи».
Итак, только психическое насилие уже достаточно для квалификации «принуждения» и полное безразличие законодателя к мотивам преступления, что, на наш взгляд, облегчает труд следователя.
А вот Комментарий к тому же кодексу, выпущенный в 2002 году под эгидой Верховного Суда Российской Федерации, ответственный редактор — Председатель Верховного Суда Российской Федерации В.М. Лебедева (Издание 2-е, дополненное и исправленное), на наш взгляд, существенно изменяет толкование этой нормы:
Во-первых, уточняется, что ст.144 относится к преступлениям, посягающим лишь на социально-экономические права и свободы. Статус охраняемого объекта, таким образом, очевидно понижается.
Текст самого комментария весьма лаконичен:
«Воспрепятствование законной деятельности журналистов (ст. 144 УК) ведет к ограничению трудовых прав журналиста, а также свободы печати или других средств массовой информации.
Журналист — это лицо, занимающееся сбором, редактированием, созданием или подготовкой материалов для средства массовой информации, связанное трудовыми или иными договорными отношениями либо занимающееся такой деятельностью по уполномочию.
С объективной стороны преступление, предусмотренное ст. 144 УК, может заключаться либо в принуждении журналиста к распространению информации, либо в принуждении журналиста к отказу от распространения информации.
Принуждение заключается в незаконном психическом или физическом воздействии на журналиста. Чаще всего принуждение осуществляется путем угроз. Дача журналисту совета не публиковать ставшие ему известными сведения состава рассматриваемого преступления не образует.
Субъект рассматриваемого преступления — любое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Совершение данного деяния лицом с использованием своего служебного положения образует квалифицированный вид преступления (ч. 2 ст. 144 УК)».
Теперь, как видим, в этом комментарии приоритет отдаётся трудовым правам журналиста. На практике это может толковаться еще уже, как разновидности редакционных конфликтов и споры хозяйствующих субъектов. Первоначальный смысл появления в 1991 году специфической нормы в российском праве как практической формы защиты конституционных прав граждан на получение всесторонней и оперативной информации оказывается утраченным. Особая миссия журналистов как служителей интересам гражданского общества вообще не признаётся.
Следующим шагом логично предположить полную декриминализацию состава и отнесение подобных правонарушений к сфере трудового, гражданского или арбитражного права.
Говоря о физическом воздействии на журналиста как новом признаке, охватываемом составом ст.144 УК РФ, авторы комментария не указали на то, какой именно объем насилия может быть признан минимальным и максимальным без дополнительной квалификации по совокупности с другими статьями. На первый взгляд, степень защиты журналистов в целом повышается, а фактически механизм реализации нормы становится менее понятным. Это также не способствует прояснению ситуации в каждом конкретном случае возбуждения и расследования уголовного дела.
Также необходимо отметить, что в новейшем комментарии совсем нет разъяснения субъективной стороны описываемого преступления, но вместе с тем фактически легализуются различного рода заинтересованное вмешательство и дружеские советы. Можно сказать, что предлагается «спасательный круг», универсальная индульгенция любому подозреваемому в совершении этого преступления. Если он твердо заявит следователю, что не «давил», а лишь «советовал» журналисту из самых добрых побуждений (например, заботился о семье и детях потенциального автора скандальной статьи), то никогда не станет обвиняемым, а, тем более подсудимым. Полагаем, что такое «напутственное слово» авторитетных юристов и высокопоставленных судей придает мало оптимизма как потерпевшим журналистам, так и тем более оперативно-следственным работникам.
Формально оба комментария имеют в равной степени рекомендательный характер. По общему правилу более поздний текст считается более точным. На один текст, наверное, будут ссылаться адвокаты, на другой — с тем же успехом — прокурорские работники. Указанные противоречия в двух аналогичных комментариях даже при наличии доброй воли явно не способствуют выработке единообразной судебной практики по указанной статье. По своему статусу этот комментарий, несомненно, будет новой настольной книгой прокуроров и судей при поиске решения любых правовых коллизий.
Какой же выход можно предложить в подобной явно неблагоприятной для сотрудников СМИ ситуации?
Видимо, журналистскому сообществу наконец-то нужно реально взять данную категорию дел под свой контроль, отслеживать корпоративно, доходят ли подобные факты до правоохранительных органов, как оперативно и качественно расследуются дела, направляются ли они своевременно в суд. Если в результате данного мониторинга будет установлено, что уголовные дела подобного рода в принципе не имеют «судебной перспективы» из-за дефектов законодательной базы или несогласованности действий правоохранительных органов и суда, то нужно оперативно ставить вопрос об изменении действующей нормы УК, приведении ее в соответствие с потребностями практики.
Статья 243. Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, выявленных объектов культурного наследия, природных комплексов, объектов, взятых под охрану государства, или культурных ценностей
1. Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, выявленных объектов культурного наследия, природных комплексов, объектов, взятых под охрану государства, или культурных ценностей —
наказываются штрафом в размере до трех миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот часов, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок.
2. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные в отношении особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации, объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в Список всемирного наследия, историко-культурных заповедников или музеев-заповедников либо в отношении объектов археологического наследия, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, или выявленных объектов археологического наследия, —
наказываются штрафом в размере до пяти миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок до шести лет.
Комментарий к Ст. 243 УК РФ
1. Общественная опасность данного преступления выражается в том, что варварское отношение к памятникам, предметам и документам, имеющим историческую и культурную ценность, лишает последующие поколения достоверной информации об исторических процессах.
Преступления, предусмотренные ч. 1 комментируемой статьи, относятся к категории преступлений небольшой тяжести; ч. 2 — к категории преступлений средней тяжести.
2. Непосредственный объект — отношения в области общественной нравственности, по сохранению, использованию и государственной охране памятников истории, культуры и природных объектов, имеющих историческую или культурную ценность.
3. Предмет преступления — памятники истории, культуры, природные комплексы, объекты, взятые под охрану государства, предметы или документы, имеющие историческую или культурную ценность.
Памятники истории и культуры — отдельные постройки, здания и сооружения с исторически сложившимися территориями (в том числе памятники религиозного назначения: церкви, колокольни, часовни, костелы, кирхи, мечети, буддистские храмы, пагоды, синагоги, молельные дома и другие объекты, специально предназначенные для богослужений); мемориальные квартиры; мавзолеи, отдельные захоронения; произведения монументального искусства; объекты науки и техники, включая военные; частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека, включая все движимые предметы, имеющие к ним отношение, основным или одним из основных источников информации о которых являются археологические раскопки или находки. Признаны следующие виды памятников истории и культуры: 1) памятники; 2) ансамбли; 3) достопримечательные места (см. ст. 3 Федерального закона от 25.06.2002 N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (в ред. от 30.11.2010)) . Таковыми могут быть признаны, в частности, гражданские и культовые здания, кремли, крепости, дворцы, усадьбы, остатки древних архитектурных сооружений, триумфальные арки, мосты, надгробные памятники, а также произведения монументальной живописи, скульптуры, прикладного искусства, находящиеся в государственных музеях и хранилищах, сооружения и места, связанные с важнейшими историческими событиями в жизни России. Обязательные требования к этим объектам: 1) обладание культурной и исторической значимостью; 2) особый правовой статус (зарегистрированы и включены в специальный перечень объектов исторического и культурного значения).
———————————
СЗ РФ. 2002. N 26. Ст. 2519; 2010. N 49. Ст. 6424.
Природные комплексы и объекты, взятые под охрану государства, — функционально и естественно связанные между собой объекты, объединенные географическими и иными соответствующими признаками (см. ст. 1 Закона об охране окружающей среды). Природные комплексы являются частью природной среды, представляют собой либо естественную экологическую систему, либо природный ландшафт. К таковым относятся государственные природные заповедники, национальные парки, природные парки, государственные природные заказники, ботанические сады. Например, природный комплекс «Озеро Байкал», исторический культурный ландшафт Государственного музея-усадьбы «Архангельское», Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник.
Предметы и документы, имеющие историческую или культурную ценность, связаны с событиями в жизни народов, развитием общества и государства, историей науки и техники, относящиеся к жизни и деятельности выдающихся личностей, предметы и фрагменты, полученные при археологических раскопках, художественные ценности, т.е. картины и рисунки ручной работы, художественно оформленные предметы культового назначения, в том числе иконы, редкие рукописи и документальные памятники, старинные книги, архивы, части и фрагменты архитектурных, исторических, художественных памятников и иные движимые предметы, взятые государством под охрану (см. ст. 7 Закона РФ от 15.04.1993 N 4804-1 «О вывозе и ввозе культурных ценностей» ).
———————————
Ведомости РФ. 1993. N 20. Ст. 718.
4. Объективную сторону преступления образует уничтожение или повреждение вышеуказанных объектов.
Уничтожение — приведение соответствующего материального объекта в полную негодность, в состояние, при котором объект навсегда утрачивает свою ценность и не может использоваться по назначению (разрушение, ликвидация, истребление и иные действия).
Повреждение — существенное изменение объекта путем удаления каких-либо его частей, фрагментов, заметное не только специалистам, но и другим лицам. Способы различны — затопление, загрязнение, рубка и т.д.
Для квалификации действий виновного способ уничтожения или повреждения памятников не имеет значения.
В случаях уничтожения или повреждения памятников истории и культуры по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы содеянное квалифицируется по комментируемой статье. Если наряду с указанными деяниями совершены действия, предусмотренные ст. 282 УК (например, если на памятники нанесены надписи или рисунки соответствующего содержания, в присутствии посторонних лиц высказывались националистические лозунги), содеянное квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных соответственно ст. ст. 243 и 282 УК (п. 11 Постановления Пленума ВС РФ от 28.06.2011 N 11).
5. Субъективная сторона преступления — прямой умысел по отношению к действиям и косвенный умысел относительно исторической и культурной ценности объекта. Неосторожное совершение таких действий исключает ответственность по данной статье.
6. Субъект преступления — вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Должностные лица, виновные в совершении указанных деяний, могут дополнительно нести ответственность по ст. ст. 285, 286 УК.
7. Квалифицирующими признаками ч. 2 комментируемой статьи являются:
а) особо ценные объекты, включенные в Государственный свод особо ценных объектов, а также не подлежащие вывозу из Российской Федерации (см. Указ Президента РФ от 18.12.1991 N 294 «Об особо ценных объектах национального наследия России» (в ред. от 12.04.1996) , от 30.11.1992 N 1487 «Об особо ценных объектах культурного наследия Российской Федерации» (в ред. от 17.05.2007) , Закон РФ от 15.04.1993 N 4804-1 «О вывозе и ввозе культурных ценностей» (в ред. от 06.12.2011) , Федеральный закон от 14.03.1995 N 33-ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях» (в ред. от 25.06.2012) ), либо если особая ценность конкретного объекта истории или культуры, предмета или документа будет установлена экспертизой (искусствоведческой, экологической и др.);
———————————
Ведомости РСФСР. 1991. N 52. Ст. 1891; Ведомости РФ. 1992. N 15. Ст. 786; N 24. Ст. 1333; СЗ РФ. 1996. N 16. Ст. 1835.
САПП РФ. 1992. N 23. Ст. 1961; СЗ РФ. 2001. N 49. Ст. 4611; 2003. N 9. Ст. 851; 2007. N 21. Ст. 2491.
Ведомости РФ. 1993. N 20. Ст. 718; СЗ РФ. 2004. N 45. Ст. 4377; 2008. N 30 (ч. 2). Ст. 3616; 2009. N 29. Ст. 3587; 2011. N 27. Ст. 3880; N 50. Ст. 7351.
СЗ РФ. 1995. N 12. Ст. 1024; 2002. N 1 (ч. 1). Ст. 2; 2005. N 1 (ч. 1). Ст. 25; N 19. Ст. 1752; 2006. N 50. Ст. 5279; 2007. N 13. Ст. 1464; N 21. Ст. 2455; 2008. N 29 (ч. 1). Ст. 3418; N 30 (ч. 2). Ст. 3616; N 49. Ст. 5742, 5748; 2009. N 1. Ст. 17; N 52 (ч. 1). Ст. 6455; РГ. 2011. N 159, 160; СЗ РФ. 2011. Ст. 6732; N 49 (ч. 1). Ст. 7043; 2012. N 26. Ст. 3446.
б) памятники общероссийского значения, входящие в Перечень объектов исторического или культурного наследия федерального (общероссийского значения) (см. Указы Президента РФ от 20.02.1995 N 176 «Об утверждении Перечня объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения» , от 05.05.1997 N 452 «Об уточнении состава объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения» ).
———————————
СЗ РФ. 1995. N 9. Ст. 734.
СЗ РФ. 1997. N 19. Ст. 2219.
Действия по осквернению памятников истории и культуры, а также порча мемориальных досок, плит, надписей не образуют состава преступления, предусмотренного комментируемой статьей, они при наличии необходимых признаков могут быть квалифицированы по ст. 214 УК.
Статья 91. Содержание принудительных мер воспитательного воздействия
1. Предупреждение состоит в разъяснении несовершеннолетнему вреда, причиненного его деянием, и последствий повторного совершения преступлений, предусмотренных настоящим Кодексом.
2. Передача под надзор состоит в возложении на родителей или лиц, их заменяющих, либо на специализированный государственный орган обязанности по воспитательному воздействию на несовершеннолетнего и контролю за его поведением.
3. Обязанность загладить причиненный вред возлагается с учетом имущественного положения несовершеннолетнего и наличия у него соответствующих трудовых навыков.
4. Ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего могут предусматривать запрет посещения определенных мест, использования определенных форм досуга, в том числе связанных с управлением механическим транспортным средством, ограничение пребывания вне дома после определенного времени суток, выезда в другие местности без разрешения специализированного государственного органа. Несовершеннолетнему может быть предъявлено также требование возвратиться в образовательную организацию либо трудоустроиться с помощью специализированного государственного органа. Настоящий перечень не является исчерпывающим.
Комментарий к Ст. 91 УК РФ
1. Комментируемая статья раскрывает содержание ПМВВ, которые применяются в случае освобождения несовершеннолетнего от уголовной ответственности на основании ч. 2 ст. 90 УК.
2. Суть предупреждения заключается в устном внушении несовершеннолетнему социальной неприемлемости его поведения, оно состоит в разъяснении несовершеннолетнему вреда, причиненного его деянием, и последствий повторного совершения преступления. Предупреждение осуществляется в устной форме, но оформляется письменно с указанием того, что сущность предупреждения понятна.
3. Надзор в отношении лиц, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте, заключается в контроле за их поведением и проведении с ними соответствующей воспитательной работы. Осуществление надзора закон возлагает на родителей, лиц, их заменяющих, а также на специализированные государственные органы. Продолжительность срока надзора устанавливается судом: от одного месяца до двух лет при совершении преступления небольшой тяжести или от шести месяцев до трех лет — при совершении преступления средней тяжести (ч. 3 ст. 90).
4. Передача несовершеннолетнего под надзор родителей или лиц, их заменяющих, по существу предполагает обращение внимания указанных субъектов на необходимость более тщательного подхода к воспитанию несовершеннолетнего. В соответствии с п. 34 Постановления Пленума ВС РФ от 01.02.2011 N 1, при передаче несовершеннолетнего под надзор родителей или лиц, их заменяющих, суд должен убедиться в том, что указанные лица имеют положительное влияние на подростка, правильно оценивают содеянное им, могут обеспечить надлежащее поведение и повседневный контроль за несовершеннолетним. Для этого необходимо истребовать характеризующий материал, проверить условия жизни родителей или лиц, их заменяющих, возможность материального обеспечения подростка и т.д. Передача несовершеннолетнего под надзор специализированного государственного органа предполагает проведение индивидуальной профилактической работы с несовершеннолетним в целях его социально-психологической реабилитации и предупреждения совершения им новых преступлений (ст. 1 Федерального закона от 24.06.1999 N 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» (в ред. от 30.12.2011) ). В уголовном законе точно не определен специализированный государственный орган, под надзор которого может передаваться несовершеннолетний; в качестве такого органа может выступать один из органов или учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних (ст. 4 названного Закона).
———————————
СЗ РФ. 1999. N 26. Ст. 3177; 2003. N 28. Ст. 2880; 2004. N 49. Ст. 4849; 2005. N 17. Ст. 1485; 2011. N 49 (ч. 5). Ст. 7056.
5. Возложение обязанности загладить причиненный вред означает возмещение причиненного преступлением ущерба собственными средствами или своим трудом. Назначается эта мера с учетом имущественного положения несовершеннолетнего и наличия у него соответствующих трудовых навыков.
6. Перечень форм ограничений досуга и установления особых требований к поведению несовершеннолетнего в уголовном законе не является исчерпывающим. Выбор конкретной формы ограничения досуга и определенных требований к поведению должны быть обусловлены целями социально-психологической реабилитации несовершеннолетнего и предупреждения совершения им новых преступлений.
Статья 1991 ук рф комментарии
А. Н. ПОПОВ
КРАТКИЙ АНАЛИЗ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ,
ПРЕДУСМОТРЕННОГО ст. 106 УК РФ
Преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, признается совершенным при смягчающих обстоятельствах. Однако мать, убившая своего новорожденного ребенка, в определенных случаях может быть признана виновной в убийстве, совершенном при отягчающих обстоятельствах. В таких случаях преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, следует отличать от преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т. е. от квалифицированного убийства. Подобная квалификация возможна при обстоятельствах, свидетельствующих об отсутствии всех необходимых признаков состава привилегированного убийства.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, характеризуется деянием, последствиями в виде смерти новорожденного и причинной связью между деянием матери и смертью новорожденного. Анализ статьи позволяет сделать вывод, что уголовный закон предусматривает, по существу, три самостоятельных состава преступления, в основу выделения которых положены различные критерии:
убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов;
убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации;
убийство матерью новорожденного ребенка в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости.
Потерпевшим от преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, может быть только новорожденный. Поэтому понятие «новорожденный» приобретает особое значение.
Несмотря на то что в законе речь идет во всех трех случаях о новорожденном, возраст новорожденного может быть разным. Применительно к ст. 106 УК РФ мы должны вести речь о трех промежутках времени в жизни новорожденного:
период родов;
период, который в законе ограничен критерием «сразу же после родов»;
период, отличающийся от вышеназванных тем, что наступает после них и продолжается более длительный срок.
С точки зрения медицины естественные роды начинаются с момента схваток и продолжаются до изгнания последа. Данный временной промежуток и следует признавать «периодом родов».
Некоторые исследователи период сразу же после родов относят к первым суткам с момента рождения ребенка(1). Однако имеются и противники подобного подхода. Так, С. В. Бородин считает, что установление какого-то заранее определенного срока применительно к ситуации «во время или сразу же после родов», когда ребенок считается новорожденным, вряд ли приемлемо. Он предлагает определять срок в каждом конкретном случае(2).
О. Погодин и А. Тайбаков считают, что понятие «сразу же после родов» имеет четкое медицинское
определение: краткий промежуток времени после рождения ребенка и до выделения плаценты (детского места)(1).
По нашему мнению, время выделения плаценты относится еще к родам (последовый родовой период). Поэтому наиболее правильно под термином «сразу же после родов» понимать промежуток времени, совпадающий с ранним послеродовым периодом — от 2 до 4 часов после выделения последа. Процессы, происходящие в организме родильницы после неосложненных родов, являются физиологическими, поэтому ее считают здоровой женщиной уже после 2—4 часов раннего послеродового периода. Именно спустя данный промежуток времени родильницу переводят из родильного зала в послеродовое отделение, а в течение первых 2—4 часов после отделения последа наблюдают за ее общим состоянием и оказывают необходимую медицинскую помощь.
Причинение новорожденному смерти в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости.
Подавляющее большинство исследователей придерживаются точки зрения, что новорожденным ребенок может признаваться до исполнения ему одного месяца. Иначе говоря, возраст потерпевшего в этом случае не может превышать одного месяца. Видимо, следует согласиться с данным выводом.
Каким должно быть состояние матери, причиняющей смерть ребенку во время родов или сразу же после них? В законе нет ответа на данный вопрос. Учитывая же систематическое толкование закона, необходимо сделать вывод о том, что к состоянию матери-убийцы в этот момент закон не предъявляет никаких дополнительных требований, кроме вменяемости и достижения возраста уголовной ответственности.
Поэтому, например, если мать заранее задумала совершить убийство новорожденного во время или сразу же после родов, то ее деяние надлежит квалифицировать по ст. 106 УК РФ, а не по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку закон никаких изъятий на этот счет не содержит.
Убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации
Юридическая квалификация содеянного в случаях убийства матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации представляется непростой задачей. Анализ работ, где понятие «психотравмирующая ситуация» рассматривается специально, показывает, что пока данный термин не получил однозначного и ясного толкования.
На наш взгляд, ситуация может быть отнесена к психотравмирующей лишь при наличии следующих обязательных условий.
Во-первых, в законе говорится о совершении убийства в условиях психотравмирующей ситуации. Следовательно, первое, что должен установить правоприменитель, — это то, что психотравмирующая ситуация на момент совершения преступления имела место. Представляется, что нельзя квалифицировать содеянное по ст. 106 УК РФ, если убийство матерью новорожденного ребенка произошло, когда условия психотравмирующей ситуации отпали, например после того, как ушедший муж вернулся.
Во-вторых, психотравмирующая ситуация должна иметь непосредственную связь с беременностью, родами, судьбой матери и ребенка. Такая связь, например, может иметь место при потере единственного кормильца. Но не при потере фамильных драгоценностей.
В-третьих, при оценке ситуации как психотравмирующей необходимо исходить не только из того, как воспринимала ситуацию обвиняемая, но и опираться при этом на общечеловеческие ценности. На наш взгляд, нельзя признавать, что убийство матерью новорожденного ребенка совершено в условиях психотравмирующей ситуации, если оно было вызвано, например, болезненным состоянием ребенка, который постоянно кричал и не давал матери спокойно спать по ночам с того момента, как появился на свет.
В-четвертых, следует установить, что именно психотравмирующая ситуация действительно оказала воздействие на принятие решения о совершении детоубийства, а не какие-либо иные обстоятельства, например карьеристские устремления, которые пострадали бы в случае наличия ребенка.
Убийство матерью новорожденного ребенка в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемост
По утверждению большинства исследователей, в данном случае мы имеем дело с психическим расстройством, предусмотренным ст. 22 УК РФ(1). Поэтому суд вправе одновременно с наказанием, назначаемым в общем порядке, назначить и принудительное лечение(2).
Состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, необходимо отличать от психического расстройства, исключающего вменяемость.
Обстоятельства, вызвавшие состояние расстройства, не исключающего вменяемости, могут быть не сопряжены с беременностью и родами, в отличие от обстоятельств, вызвавших психотравмирующую ситуацию. Последние имеют социальную природу, тогда как первые — биологическую (медицинскую). С точки зрения уголовного права безразлично, что вызвало состояние заболевания, оказавшего влияние на совершение преступления. Уголовное право более интересует вопрос о том, подлежит ли данный человек уголовной ответственности или у него имеются заболевания, препятствующие этому. Выяснение причин, обусловивших совершение преступления, мотивов общественно опасного деяния, обстановки его совершения и многих других обстоятельств, имеющих отношение к совершению преступления конкретным лицом, определяет юридическую оценку деяния как преступления и обязательно учитывается при назначении наказания.
Субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, является мать новорожденного ребенка. Однако некоторые исследователи отмечают, что в связи с достижениями медицины и науки понятие субъекта данного преступления необходимо определять несколько иначе.
Так, А. Н. Красиков обратил внимание на то, что женщина может просто вынашивать в своем организме не своего ребенка, исходя из родственных или меркантильных соображений. Такая женщина, по его мнению, не может быть признана субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ. Поэтому он предлагает в диспозиции закона использовать термины «роженица» и «родильница»(3), а не мать, поскольку в медицине с момента начала процесса родов женщину называют роженицей, а после рождения плода, изгнания последа — родильницей.
Соглашаясь с тем, что терминологическое уточнение диспозиции закона не помешает, считаем необходимым отметить следующее. Субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, в случае совершения убийства во время или сразу же после родов необходимо признавать именно фактическую мать, т. е. ту женщину, которая родила и вынашивала ребенка, а не ту, которая дала свою яйцеклетку для оплодотворения. В основу выделения привилегированного состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, положено время совершения преступления, связанного с состоянием беременности и родами женщины, а не мотив совершения преступления и не юридическое состояние материнства.
В судебно-следственной практике возник вопрос об ответственности по ст. 106 УК РФ матери, которая не достигла возраста 16 лет. Проблема здесь заключается в том, что ответственность за преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, возможна только с 16-летнего возраста, а фактически родить может и девочка в возрасте 12—13 лет. В случае, если роженица не достигла возраста 14 лет, проблем с точки зрения уголовной ответственности нет. Она просто не подлежит уголовной ответственности в силу недостижения необходимого для этого возраста. Но как быть, если роженица, убившая своего ребенка, старше 14-ти, но младше 16-ти лет? Ведь уголовная ответственность за умышленное убийство возможна с 14 лет. Может быть, в этом случае необходимо содеянное квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ или даже по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ?
Данная проблема не надуманна. Так, С. Ф. Милюков смысл своего рассуждения сводит к тому, что законодатель, дифференцировав возраст, с которого наступает ответственность за убийство(1), тем самым блокировал действие специальных норм к убийцам, достигшим 14-летнего, но не достигшим 16-летнего возраста. Поэтому он считает, что 14-летней детоубийце грозит лишение свободы от шести до десяти лет, а 16-летней — лишь до пяти лет(2).
Представляется, что С. Ф. Милюков прав, поднимая данную проблему, однако его суждение относительно ее решения, на наш взгляд, ошибочно.
Наличие привилегированного состава исключает ответственность за совершение преступления, предусмотренного общим составом. Если лицо, совершившее общественно опасное деяние, не может быть привлечено к ответственности по привилегированному составу, например в силу недостижения необходимого для этого возраста, то оно вообще не может быть привлечено к уголовной ответственности.
Е. Б. Кургузкина предлагает действия 14—15-летних женщин-детоубийц квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ(3).
С данной рекомендацией соглашаться нельзя. Повышенный возраст уголовной ответственности за детоубийство, по сравнению с убийством, не означает, что в случае, когда женщина не достигла 16 лет, она должна отвечать по ст. 105 УК РФ. Квалификация детоубийства, совершенного женщиной в возрасте от 14 до 16 лет, по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ не основана на законе, поскольку в данном случае речь идет о конкуренции не специального и общего состава преступления, как считает Е. Б. Кургузкина, а привилегированного и квалифицированного. Если лицо не может быть привлечено к ответственности за преступление с привилегированным составом в силу недостижения необходимого для этого возраста, то тем более оно не может быть привлечено к уголовной ответственности за квалифицированный состав преступления.
С решением проблемы о субъекте состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, непосредственно связаны ситуации, когда родильница причиняет смерть не своему ребенку. Здесь возможны два неравнозначных варианта: 1) родильница умышленно причиняет смерть чужому ребенку; 2) женщина заблуждается относительно принадлежности ребенка.
Если женщина умышленно причиняет смерть чужому ребенку, то ст. 106 УК РФ применению не подлежит. Содеянное должно квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Если, например, находясь в условиях психотравмирующей ситуации, женщина решает убить своего ребенка, однако ошибается, так как ей принесли чужого ребенка, которого она и лишает жизни, то содеянное следует квалифицировать по ст. 106 УК РФ. В этом случае происходит ошибка в личности потерпевшего, которая по общему правилу не влияет на квалификацию содеянного.
Преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, является умышленным. Это означает, что оно может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Иначе говоря, ст. 106 УК РФ подлежит применению как в том случае, когда содеянное свидетельствовало о том, что мать ребенка осознавала общественную опасность своих действий (бездействия), предвидела возможность или неизбежность наступления смерти ребенка и желала ее наступления, так и когда содеянное свидетельствовало о том, что мать ребенка предвидела реальную возможность наступления его смерти, не желала, но сознательно допускала наступление смерти либо относилась к ней безразлично.
В силу того что совершение данного вида преступления возможно с прямым умыслом, возможно и покушение на детоубийство. Для вменения покушения на детоубийство необходимо установить и доказать, что виновная действовала с прямым конкретизированным умыслом, направленным на причинение смерти своему ребенку.
Так, Г. совершила покушение на убийство, предусмотренное ст. 106 УК РФ, при следующих обстоятельствах. В апреле 2000 г. она дома в туалете родила живого ребенка, завернула его в тряпку и выкинула в мусоропровод. Родителям сказала, что произошел выкидыш и ребенок родился мертвым. Ребенка нашли утром при уборке мусорного отсека. Рабочие услышали писк, развернули сверток и обнаружили новорожденного, который с диагнозом «переохлаждение организма» был доставлен в больницу. После лечения малыша поместили в дом малютки.
В данном случае смерть ребенка не наступила по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного лица. Лишь случайное стечение обстоятельств привело к тому, что ребенок остался жив. Г. действовала с прямым конкретизированным умыслом, направленным на лишение новорожденного жизни.
Иногда в судебной практике встречаются случаи, когда женщина рожает двух детей и обоим причиняет смерть.
Так, А., родив в подвальном помещении двух живых доношенных и жизнеспособных детей (мальчика и девочку) и не желая обременять себя заботой по уходу за новорожденными, решила лишить их жизни. Сразу же после родов А. с целью убийства подыскала на месте преступления куски веревки, сделала две петли, которыми детей удушила(1).
Представляется, что в этом случае содеянное также подлежит квалификации по ст. 106 УК РФ, так как данная статья не содержит никаких квалифицированных видов убийства матерью новорожденного ребенка.
Таким образом, надлежит сделать следующие выводы относительно состава убийства матерью новорожденного ребенка:
1. Действующий Уголовный кодекс России в ст. 106 предусматривает ответственность за три самостоятельных состава преступления: 1) убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов; 2) убийство матерью новорожденного ребенка в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости; 3) убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации.
2. Каждый из составов преступлений, предусмотренных в ст. 106 УК РФ, имеет свое основание выделения в качестве привилегированного соответственно: 1) время совершения преступления; 2) психическое состояние матери; 3) обстановка, в которой совершается преступление.
3. Посягательство на жизнь ребенка в процессе родов, которые происходят в период от начала схваток и до полного изгнания последа, необходимо квалифицировать по ст. 106 УК РФ.
4. Периодом «сразу же после родов» должен признаваться ранний послеродовой период продолжительностью 2—4 часа с момента выделения последа.
5. Новорожденным относительно состава убийства матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, признается ребенок с момента рождения до истечения одного месяца.
6. Уголовный закон не ограничивает по времени возникновение умысла на совершение убийства новорожденного матерью. Поэтому независимо от того, когда задумала роженица совершить убийство (до, в процессе или сразу же после родов), при наличии всех других необходимых признаков применению подлежит ст. 106 УК РФ.
7. Ситуация признается психотравмирующей, если она отвечает четырем обязательным критериям:
имеет место на момент совершения преступления;
имеет непосредственную связь с беременностью, родами, судьбой матери и ребенка;
воспринимается психотравмирующей не только матерью, но признается таковой исходя из общепринятых норм морали и нравственности;
оказала свое негативное влияние на принятие решения о детоубийстве.
8. Понятие состояния психического расстройства, не исключающего вменяемости (ограниченная вменяемость), раскрывается в ст. 22 УК РФ. Ограниченную вменяемость необходимо отличать от невменяемости (ст. 21 УК РФ), а также от отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством (ч. 3 ст. 20 УК РФ), при которых невозможна уголовная ответственность.
9. Субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, может быть только мать ребенка, под которой понимается роженица (родильница).
10. Если роженица (родильница) не достигла возраста 16 лет, то она вообще не подлежит уголовной ответственности.
11. В случае умышленного причинения смерти чужому ребенку роженица (родильница) должна отвечать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. При причинении смерти чужому ребенку, ошибочно принятому за своего, ответственность должна наступать по ст. 106 УК РФ.
12. Преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, является умышленным. Это означает, что оно может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом.
13. Убийство двух и более новорожденных при наличии всех необходимых признаков состава преступления также надлежит квалифицировать по ст. 106 УК РФ.